Святые отцы о смерти. Жизнь после смерти в христианстве Жизнь после смерти что говорят святые

В Символе веры - самом известном тексте, посвященном основам христианской веры, ничего не сказано о том, как христианин должен представлять себе рай или ад. Так что сковородки и кущи - это лишь один из возможных образов.

Подробное описание ада - средневековая традиция. В Новом Завете ад упоминается лишь как место, где «тьма внешняя» и люди испытывают сильную боль: «там будет плач и скрежет зубов» (Мф 8:12).

В поздней Античности (II-III) век представление об аде меняется, постепенно усложняясь. На рубеже I и II тысячелетий ад представляется в виде сложного «подземного царства», где грешники наказываются в зависимости от совершенных ими при жизни грехов.
Представления о рае как «саде» или «городе» блаженств возникли несколько раньше, но детализированные описания наслаждений праведников также относятся к эпохе Средневековья.
В православном богословии ад - это не большая тюрьма для грешников со злыми надзирателями-бесами, а место, где люди страдают от невозможности быть с Богом из-за своих грехов.

01

На чем вообще основано церковное учение о смерти?

На Ветхом и Новом Завете, на решениях I и II Вселенских Соборов, сформулировавших Символ веры. На православном предании и святоотеческих текстах.

На представлении о том, что душа человека бессмертна, и смерть - это переход в другой мир. После телесной кончины происходит частный суд, и душа человека временно попадает либо в рай, либо в ад. После Второго Пришествия Христа на Землю произойдет телесное воскресение всех умерших, затем Страшный суд, и душа человека уже вместе с преображенным телом окончательно попадет либо в рай, либо в ад.

02

А душа человека умирает вместе с телом?

Нет. Душа живет без тела и после смерти сохраняет черты, присущие человеку во время земной жизни. Проще говоря, душа человека после смерти не нуждается в пище, воде или сне, но при этом сохраняет свои психические особенности, особенности темперамента, склонность к определенным грехам или добродетелям: «Состояние душ после смерти сходно с нравственным состоянием каждой индивидуальной души во время ее жизни на земле. Оно - естественное следствие и естественное продолжение земной жизни», - говорит преподобный Иустин (Попович).

03

Церковь постоянно призывает молиться за умерших, а как им это поможет, если они уже умерли?

Христиане верят, что молитвы за умерших помогают живым родственникам и друзьям пережить горечь утраты. Кроме того, церковная и частная молитва к Богу облегчает участь умершего, так как Христос может простить покойному его грехи. Очень важно молиться за умершего человека в первые 40 дней после его кончины. В этот момент душа человека проходит различные испытания и после частного суда попадает либо в рай, либо в ад. Хотя, конечно, эти временные ограничения условны и скорее имеют значение для памяти об усопшем. После сорокового дня умершие христиане тоже нуждаются в молитвах живых. Отпевание, поминовение на литургии, панихида в храме или лития на могиле - все это облегчает участь умерших, позволяет им спастись.

04

А могут ли мертвые как-то связаться с живыми и повлиять на них? Что Церковь говорит о привидениях?

О привидениях Церковь не говорит ничего, а вот явления умерших людей живым - вполне реальная вещь. Вот только один пример. В конце XI века в Киево-Печерский монастырь приезжают византийские мастера и предлагают помощь в написании икон для Успенского собора. Монахам они описывают двух человек, которые с ними договаривались и обещали заплатить за работу. Иноки по описанию византийцев узнают в этих людях преподобных Антония и Феодосия Печерских, скончавшихся за несколько лет до этой встречи.

Кроме того, умершие праведники молятся о живых христианах, и Бог слышит их молитвы, о чем свидетельствуют, например, случаи исцеления больных и другой помощи у мощей после молитвы к святым или многочисленные посмертные чудеса святителя Николая Чудотворца.

05

Существует представление, что душа 40 дней после смерти остается на земле, проходит некие испытания. Сколько здесь от учения Церкви, а сколько от суеверий?

Это точно не суеверие. Многие православные подвижники, например, преподобный Иустин (Попович), святители Игнатий (Брянчанинов) и Феофан Затворник верили в то, что каждого христианина после смерти ждут мытарства.

Вместе с тем представление о посмертных испытаниях души христианина в течение 40 дней после кончины не является догматом, то есть тем, во что нужно обязательно верить каждому, но и не противоречит православному учению.

Посмертные испытания души традиционно называются мытарствами. В византийском житии Василия Нового (Х век) рассказывается о 20 преградах, которые устраивают бесы по пути человека в рай. Каждое подобное препятствие связано с типичными человеческими грехами и страстями. После преодоления всех испытаний душа праведника по молитвам святых и заступничеству ангела-хранителя попадает в рай. Души же грешников, не прошедших ту или иную «заставу», отправляются в ад.

В более ранних текстах можно найти отдельные упоминания о посмертных испытаниях, которые проходят души первых египетских монахов, например, Макария Египетского (конец IV века). Конечно, нужно помнить, что это только некие образы жизни будущего века. Мы не можем себе ее представить, т. к. она выходит за рамки нашего опыта.

06

Насколько с церковной точки зрения важны поминки, памятник на могиле, уход за надгробиями? Ведь получается, что молитвы достаточно, зачем же тогда еще и могилы?

Забота о теле усопшего - христианская традиция, восходящая к апостольским временам. Тело - такая же неотъемлемая часть человека, как и его душа. Какая-то связь человека со своим телом остается даже после смерти. Христиане бережно собирали останки первых мучеников и предавали их погребению. Молитва в храме, памятник на могиле, ухаживание за могилой - это забота христиан и Церкви о своих собратьях. О родственниках и друзьях, которым важно хранить память о близком человеке. О теле самого усопшего, которому предстоит воскреснуть после Второго Пришествия Христа. «Эту любовь, эту заботливость, это благоговейное отношение к телу мы находим в Православии; и это сказывается удивительным образом в службе отпевания. Мы окружаем это тело любовью и вниманием; это тело - центр службы отпевания усопшего; не душа только, но и тело. И действительно, если подумать: ведь ничего нет в человеческом опыте не только земного, но и небесного, что не достигло бы нас через наше тело», - говорил митрополит Сурожский Антоний.

Вместе с тем христиане верят, что отсутствие конкретной могилы (например, у погибших в воде или в горах; воинов, чьи тела не были найдены) не является препятствием к спасению человека и церковной молитвы о нем. Для таких случаев существует чин заочного отпевания.

07

А как христианство относится к кремации и другим «нетрадиционным» видам похорон?

Погребение в земле наиболее соответствует христианской традиции. Вместе с тем христиане верят, что Господь может воскресить тело умершего человека независимо от того, каким способом оно было захоронено.

Кремация для христианина допустима только как вынужденная мера, например, из-за местных обычаев, распространенных в той или иной стране, наличия или отсутствия места на кладбище и множества других факторов: «Когда такое погребение не предусмотрено местным светским законодательством или связано с необходимостью транспортировать умершего на большие расстояния или же невозможно по иным объективным причинам, Церковь, считая кремацию явлением нежелательным и не одобряя ее, может со снисхождением относиться к факту кремации тела усопшего. После кремации прах должен быть предан земле », - говорится в документе «О христианском погребении усопших», утвержденном Священным Синодом в 2015 году.

08

Библия обещает всем воскресение из мертвых: как это будет происходить? Старики воскреснут старыми, молодые молодыми, а младенцы - младенцами? Или воскресение - это просто какой-то духовный образ?

Православное учение о телесном воскресении предполагает, что человек воскреснет в новом, преображенном теле, которое будет подобно его земному телу. Остальные соображения основаны на догадках и на свидетельствах Евангелия о Теле Воскресшего Спасителя. Господь ел перед учениками, чтобы убедить их в Своей реальности, но ни двое учеников на пути в Эммаус, ни Мария Магдалина сперва его не узнали. При этом существует представление, что тела после воскресения не будут зависеть от пищи или питья и будут такими, что родители смогут узнать своих детей, а друзья друг друга.

Преподобный Ефрем Сирин считает, что тела праведников будут прекрасными, а грешников - ужасными и зловонными, то есть поведение человека в земной жизни будет влиять на вид тела, которое он получит после воскресения мертвых.

С возрастом сложнее. Преподобный Ефрем Сирин говорил, что люди будут находиться в возрасте расцвета, то есть в раю не будет ни детей, ни стариков. Но до конца никому из людей невозможно себе представить, что ожидает человека в раю или в аду.

В первых девяти главах этой книги мы попытались изложить некоторые основные аспекты православного христианского взгляда на жизнь после смерти, противопоставляя их широко распространенному современному взгляду, а также появившимся на Западе взглядам, которые в некоторых отношениях отошли от древнего христианского учения. На Западе подлинное христианское учение об Ангелах, воздушном царстве падших духов, о природе общения людей с духами, о небе и аде было потеряно или искажено, в результате чего имеющие место в настощее время "посмертные" опыты получают совершенно неверное толкование. Единственным удовлетворительным ответом на эту ложную интерпретацию является православное христианское учение.

Настоящая книга имеет слишком ограниченный объем, чтобы изложить полностью православное учение о потустороннем мире и посмертной жизни; наша задача была куда более узкой – изложить это учение в той мере, в какой было бы достаточно, чтобы ответить на вопросы, поднимаемые современными "посмертными" опытами, и указать читателю на те православные тексты, где содержится это учение. В заключении мы здесь специально даем краткое изложение православного учения о судьбе души после смерти. Это изложение состоит из статьи, написанной одним из последних выдающихся богословов нашего времени, архиепископом Иоанном (Максимовичем) за год до его смерти. Его слова напечатаны более узким столбцом, а объяснения к его тексту, комментарии и сравнения напечатаны как обычно.

Архиепископ Иоанн (Максимович)

"Жизнь после смерти"

Чаю воскресения мертвых, и жизни будущаго века.

(Никейский символ веры)

Безграничным и безуспешным было бы наше горе по умирающим близким, если бы Господь не дал нам вечную жизнь. Жизнь наша была бы бесцельна, если бы она оканчивалась смертью. Какая польза была бы тогда от добродетели и добрых дел? Тогда были бы правы говорящие: "Будем есть и пить, ибо завтра умрем". Но человек создан для бессмертия, и Христос Своим воскресением открыл врата Царства Небесного, вечного блаженства для тех, кто верил в Него и жил праведно. Наша земная жизнь – это приготовление к будущей жизни, а это приготовление завершается смертью. Человекам положено однажды умереть, а потом суд (Евр. IX, 27). Тогда человек оставляет все свои земные попечения; тело его распадается, чтобы вновь восстать при Общем Воскресении.

Но душа его продолжает жить, не прекращая своего существования ни на одно мгновение. Многими явлениями мертвых нам дано было знать частично, что случается с душой, когда она покидает тело. Когда прекращается видение телесными очами, начинается видение духовное.

Обращаясь в письме к своей умирающей сестре, епископ Феофан Затворник пишет: "Ведь ты не умрешь. Тело твое умрет, а ты перейдешь в другой мир, живая, себя помнящая и весь окружающий мир узнающая" ("Душеполезное чтение", август 1894).

После смерти душа жива, и чувства ее обострены, а не ослаблены. Св. Амвросий Медиоланский учит: "Поскольку душа продолжает жить после смерти, остается добро, которое не теряется со смертью, но возрастает. Душа не удерживается никакими препятствиями, ставимыми смертью, но более деятельна, потому что действует в своей собственной сфере без всякой связи с телом, которое ей, скорее, бремя, чем польза" (св. Амвросий "Смерть как благо").

Преп. авва Дорофей суммирует учение ранних отцов по этому вопросу: "Ибо души помнят все, что было здесь, как говорят отцы, и слова, и дела, и мысли, и ничего из этого не могут забыть тогда. А сказано в псалме: В той день погибнут вся помышления его (Пс. 145, 4); это говорится о помышлениях века сего, т. е. о строении, имуществе, родителях, детях и всяком деянии и поучении. Все сие о том, как душа выходит из тела, погибает... А что она сделала относительно добродетели или страсти, все то помнит и ничего из этого для нее не погибает... И ничего, как я сказал, не забывает душа из того, что сделала в этом мире, но все помнит по выходе из тела, и притом лучше и яснее, как освободившаяся от земного сего тела" (авва Дорофей. Поучение 12).

Великий подвижник V века преп. Иоанн Кассиан ясно формулирует активное состояние души после смерти в ответе еретикам, верившим в то, что душа после смерти бессознательна: "Души после разлучения с телом бывают не праздны, не остаются без всякого чувства; это доказывает евангельская притча о богатом и Лазаре (Лук. XVI, 19-31)... Души умерших не только не лишаются своих чувств, но не теряют и расположений своих, т. е. надежды и страха, радости и скорби, и нечто из того, чего ожидают себе на всеобщем суде, они начинают уже предвкушать... они еще живее становятся и ревностнее прилепляются к прославлению Бога. И действительно, если, рассмотрев свидетельства Священного Писания о природе самой души по мере нашего смысла, несколько порассудим, то не будет ли, не говорю, крайней глупостию, но безумием – хоть слегка подозревать, что драгоценнейшая часть человека (т. е. душа), в которой, по блаженному апостолу, заключается образ Божий и подобие (1 Кор. XI, 7; Кол. III, 10), по отложении этой дебелости телесной, в которой она находится в настоящей жизни, будто становится бесчувственною – та, которая содержит в себе всякую силу разума, своим причастием даже немое и бесчувственное вещество плоти делает чувствительным? Отсюда следует, и свойство самого разума требует того, чтобы дух по сложении этой плотской дебелости, которая ныне ослабляется, свои разумные силы привел в лучшее состояние, восстановил их более чистыми и более тонкими, а не лишился их".

Современные "посмертные" опыты сделали людей потрясающе осведомленными о сознательности души после смерти, о большей остроте и быстроте ее умственных способностей. Но самой по себе этой осведомленности недостаточно, чтобы защитить находящегося в таком состоянии от проявлений внетелесной сферы; следует владеть ВСЕМ христианским учением по этому вопросу.

Начало духовного видения

Часто это духовное видение начинается у умирающих еще до смерти, и все еще видя окружающих и даже беседуя с ними, они видят то, чего не видят другие.

Этот опыт умирающих наблюдался в течение веков, и сегодня подобные случаи с умирающими – не новость. Однако, здесь следует повторить сказанное выше – в гл. 1, ч. 2: только в благодатных посещениях праведных, когда появляются святые и Ангелы, мы можем быть уверены, что это явились действительно существа из другого мира. В обычных же случаях, когда умирающий начинает видеть почивших друзей и родственников, это может быть лишь естественное знакомство с невидимым миром, в который он должен войти; подлинная же природа образов почивших, появляющихся в этот момент, известна, возможно, одному лишь Богу, – и нам нет нужды вникать в это.

Ясно, что Бог дает этот опыт как наиболее очевидный способ сообщить умирающему, что потусторонний мир не есть совсем незнакомое место, что жизнь там также характеризуется любовью, которую человек питает к своим близким. Преосвященный Феофан трогательно излагает эту мысль в словах, обращенных к умирающей сестре: "Там встретят тебя батюшка и матушка, братья и сестры. Поклонись им и наши передай приветы, – и проси попещись о нас. Тебя окружают твои дети с своими радостными приветами. Там лучше тебе будет, чем здесь".

Встреча с духами

Но по выходе из тела душа оказывается среди других духов, добрых и злых. Обычно она тянется к тем, которые ближе ей по духу, и, если находясь в теле, она была под влиянием некоторых из них, то она останется зависимой от них и по выходе из тела, какими бы отвратительными они ни оказались при встрече.

Здесь нам снова серьезно напоминают, что потусторонний мир, хотя и не будет совершенно чужим для нас, но не окажется просто приятной встречей с любимыми "на курорте" счастья, а будет духовным столкновением, которое испытывает расположение нашей души во время жизни – склонялась ли она больше к Ангелам и святым через добродетельную жизнь и повиновением заповедям Божиим или же, путем нерадения и неверия, сделала себя более годной для общества падших духов. Преосвященный Феофан Затворник хорошо сказал (см. выше конец гл. VI), что даже испытание на воздушных мытарствах может оказаться, скорее, испытанием искушениями, чем обвинением.

Хотя сам факт суда в загробной жизни стоит вне всякого сомнения – как Частного Суда сразу по смерти, так и Страшного Суда в конце света, – внешний приговор Божий будет только ответом на внутрреннее расположение, которое душа создала в себе по отношению к Богу и духовным существам.

Первые два дня после смерти

В течение первых двух дней душа наслаждается относительной свободой и может посещать на земле те места, которые ей дороги, но на третий день она перемещается в иные сферы.

Здесь архиепископ Иоанн просто повторяет учение, известное Церкви с IV века. Предание сообщает, что Ангел, сопровождавший в пустыне преп. Макария Александрийского, сказал, объясняя церковное поминовение умерших на третий день по смерти: "Когда в третий день бывает в церкви приношение, то душа умершего получает от стерегущего ее Ангела облегчение в скорби, каковую чувствует от разлучения с телом, получает потому, что славословие и приношение в церкви Божией за нее совершено, отчего в ней рождается благая надежда. Ибо в продолжение двух дней позволяется душе, вместе с находящимися при ней Ангелами, ходить по земле, где она хочет. Посему душа, любящая тело, скитается иногда возле дома, в котором разлучалась с телом, иногда возле гроба, в который положено тело; и таким образом проводит два дня, как птица, ища гнезда себе. А добродетельная душа ходит по тем местам, в которых имела обыкновение творить правду. В третий день же Тот, Кто воскрес из мертвых, повелевает, в подражание Его воскресению, вознестись всякой душе христианской на небеса для поклонения Богу всяческих" ("Слова св. Макария Александрийского о исходе душ праведных и грешных", "Христ. чтение", август 1831).

В православном чине погребения усопших преп. Иоанн Дамаскин ярко описывает состояние души, расставшейся с телом, но все еще находящейся на земле, бессильной общаться с любимыми, которых она может видеть: "Увы мне, яковый подвиг имать душа, разлучающаяся от телесе! Увы, тогда колико слезит, и несть помилуяй ю! ко Ангелам очи возводящи, бездельно молится: к человекам руце простирающи, не имать помогающаго. Тем же, возлюблении мои братие, помысливше нашу краткую жизнь, преставленному упокоения от Христа просим, и душам нашим велию милость" (Последование погребения мирских человек, стихира самогласна, глас 2).

В письме к мужу упоминавшейся выше своей умирающей сестры св. Феофан пишет: "Ведь сестра-то сама не умрет; тело умирает, а лице умирающего остается. Переходит только в другие порядки жизни. В теле, лежащем под святыми и потом выносимом, ее нет, и в могилу ее не прячут. Она в другом месте. Так же жива, как теперь. В первые часы и дни она будет около вас. – И только не проговорит, – да увидеть ее нельзя, а то тут... Поимейте сие в мысли. Мы, остающиеся, плачем об отшедших, а им сразу легче: то состояние отрадное. Те, кои обмирали и потом вводимы были в тело, находили его очень неудобным жильем. То же будет чувствовать и сестра. Ей там лучше, а мы убиваемся, будто с нею беда какая случилась. Она смотрит и, верно, дивится тому ("Душеполезное чтение", август 1894).

Следует иметь в виду, что это описание первых двух дней после смерти дает общее правило, которое ни в коем случае не охватывает всех ситуаций. Действительно, большинство процитированных в этой книге отрывков из православной литературы не подходит под это правило, – и по вполне очевидному соображению: святые, которые совсем не привязывались к мирским вещам, жили в непрестанном ожидании перехода в иной мир, не влекутся даже и к местам, где они творили добрые дела, но сразу же начинают свое восхождение на небо. Другие же, подобно К. Икскулю, начинают свое восхождение ранее двух дней по особому соизволению Божия Провидения. С другой стороны, все современные "посмертные" опыты, как бы они не были фрагментарны, не подходят под это правило: внетелесное состояние есть лишь начало первого периода бесплотного странствия души к местам ее земных привязанностей, но никто из этих людей не пробыл в состоянии смерти достаточно долго, чтобы даже встретить двух Ангелов, которые должны сопровождать их.

Некоторые критики православного учения о посмертной жизни находят, что подобные отклонения от общего правила "посмертного" опыта являются доказательствами противоречий в православном учении, но такие критики понимают все слишком буквально. Описание первых двух дней (а также и последующих) ни в коем случае не является какой-то догмой; это просто модель, которая лишь формулирует самый общий порядок "посмертного" опыта души. Многие случаи как в православной литературе, так и в рассказах о современных опытах, где мертвые мгновенно являлись живым в первый день или два после смерти (иногда во сне), служат примерами истинности того, что душа действительно остается вблизи земли на некоторое короткое время. (Подлинные явления мертвых после этого краткого периода свободы души куда более редки и всегда бывают по Божьему Произволению с какой-то особой целью, а не по чьей-то собственной воле. Но к третьему дню, а часто и раньше, этот период подходит к концу.)

Мытарства

В это время (на третий день) душа проходит через легионы злых духов, которые преграждают ей путь и обвиняют в различных грехах, в которые сами же они ее и вовлекли. Согласно различным откровениям, существует двадцать таких препятствий, так называемых "мытарств", на каждом из которых истязуется тот или иной грех; пройдя одно мытарство, душа приходит на следующее. И только успешно пройдя все их, может душа продолжить свой путь, не будучи немедленно ввергнутой в геенну. Как ужасны эти бесы и мытарства, можно видеть из того факта, что Сама Матерь Божия, когда Архангел Гавриил сообщил Ей о приближении смерти, молила Сына Своего избавить душу Ее от этих бесов, и в ответ на Ее молитвы Сам Господь Иисус Христос явился с Небес принять душу Пречистой Своей Матери и отвести Ее на Небеса. (Это зримо изображено на традиционной православной иконе Успения.) Воистину ужасен третий день для души усопшего, и по этой причине ей особенно нужны молитвы.

В шестой главе приведен ряд святоотеческих и агиографических текстов о мытарствах, и нет нужды добавлять здесь еще что-либо. Однако и здесь мы можем отметить, что описания мытарств соответствуют модели истязаний, которым подвергается душа после смерти, а индивидуальный опыт может значительно отличаться. Малозначительные подробности типа числа мытарств, конечно, второстепенны в сравнении с главным фактом, что душа действительно вскоре после смерти подвергается суду (Частный Суд), где подводится итог той "невидимой брани", которую она вела (или не вела) на земле против падших духов.

Продолжая письмо мужу умирающей сестры, епископ Феофан Затворник пишет: "У отшедших скоро начинается подвиг перехода через мытарства. Там нужна ей помощь! – Станьте тогда в этой мысли, и вы услышите вопль ее к вам: "Помогите!" – Вот на что вам надлежит устремить все внимание и всю любовь к ней. Я думаю – самое действительно засвидетельствование любви будет – если с минуты отхода души, вы, оставя хлопоты о теле другим, сами отстранитесь и, уединясь, где можно, погрузитесь в молитву о ней в новом ее состоянии, о ее неожиданных нуждах. Начав так, будьте в непрестанном вопле к Богу – ей о помощи, в продолжении шести недель – да и далее. В сказании Феодоры – мешец, из которого Ангелы брали, чтобы отделываться от мытарей, – это были молитвы ее старца. То же будет и ваши молитвы... Не забудьте так сделать... Се и любовь!"

Критики православного учения часто неправильно понимают тот "мешок золота", из которого на мытарствах Ангелы "платили за долги" блаженной Феодоры; иногда его ошибочно сравнивают с латинским понятием "сверхдолжных заслуг" святых. И здесь также такие критики слишком буквально читают православные тексты. Здесь имеется в виду не что иное, как молитвы об усопших Церкви, в частности, молитвы святого и духовного отца. Форма, в которой это описывается, – вряд ли есть даже необходимость говорить об этом – метафорическая.

Православная Церковь считает учение о мытарствах таким важным, что упоминает о них во многих богослужениях (см. некоторые цитаты в главе о мытарствах). В частности, Церковь особо излагает это учение всем своим умирающим чадам. В "Каноне на исход души", читаемом священником у одра умирающего члена Церкви, есть следующие тропари:

"Воздушнаго князя насильника, мучителя, страшных путей стоятеля и напраснаго сих словоиспытателя, сподоби мя прейти невозбранно отходяща от земли" (песнь 4).

"Святых Ангел священным и честным рукам преложи мя, Владычице, яко да тех крилы покрывся, не вижу бесчестнаго и смраднаго и мрачнаго бесов образа" (песнь 6).

"Рождшая Господа Вседержителя, горьких мытарств начальника миродержца отжени далече от мене, внегда скончатися хощу, да Тя во веки славлю, Святая Богородице" (песнь 8).

Так умирающий православный христианин приготовляется словами Церкви к предстоящим испытаниям.

Сорок дней

Затем, успешно пройдя через мытарства и поклонившись Богу, душа на протяжении еще 37 дней посещает небесные обители и адские бездны, еще не зная, где она останется, и только на сороковой день назначается ей место до воскресения мертвых.

Конечно, нет ничего странного в том, что, пройдя мытарства и покончив навсегда с земным, душа должна познакомиться с настоящим потусторонним миром, в одной части которого она будет пребывать вечно. Согласно откровению Ангела преп. Макарию Александрийскому, особое церковное поминовение усопших на девятый день после смерти (помимо общего символизма девяти чинов ангельских) связано с тем, что до сего времени душе показывали красоты рая и только после этого, в течение остальной части сорокадневного периода ей показывают мучения и ужасы ада, прежде чем на сороковой день ей будет назначено место, где она будет ожидать воскресения мертвых и Страшного Суда. И здесь также эти числа дают общее правило или модель послесмертной реальности и, несомненно, не все умершие завершают свой путь согласно этому правилу. Мы знаем, что Феодора действительно завершила свое посещение ада именно на сороковой – по земным меркам времени – день.

Состояние души до Страшного Суда

Некоторые души спустя сорок дней оказываются в состоянии предвкушения вечной радости и блаженства, а другие – в страхе вечных мучений, которые полностью начнутся после Страшного Суда. До этого все же возможны изменения в состоянии душ, особенно благодаря принесению за них Бескровной Жертвы (поминовение на Литургии) и других молитв.

Учение Церкви о состоянии душ на Небе и в аду до Страшного Суда более подробно изложено в словах св. Марка Эфесского.

Польза молитвы, как общественной, так и частной, о душах, находящихся в аду, описана в житиях святых подвижников и в святоотеческих писаниях.

В житии мученицы Перпетуи (III век), например, судьба ее брата была открыта ей в образе наполненного водой водоема, который был расположен так высоко, что он не мог дотянуться до него из того грязного, невыносимо жаркого места, куда он был заключен. Благодаря ее усердной молитве на протяжении целого дня и ночи, он смог дотянуться до водоема, и она увидела его в светлом месте. Из этого она поняла, что он избавлен от наказания ("Жития святых", 1 февраля).

Подобных случаев много в житиях православных святых и подвижников. Если кто-то склонен к излишнему буквализму в отношении этих видений, то следует, наверное, сказать, что конечно, формы, которые принимают эти видения (обычно во сне), – не обязательно "фотографии" того, в каком положении находится душа в ином мире, но, скорее, образы, передающие духовную правду об улучшении состояния души по молитвам оставшихся на земле.

Молитва об усопших

Как важно поминовение на Литургии, можно видеть из следующих случаев. Еще до прославления святого Феодосия Черниговского (1896), иеромонах (знаменитый старец Алексий из Голосеевского скита Киево-Печерской Лавры, умерший в 1916 г.), переоблачавший мощи, устал, сидя у мощей, задремал и увидел перед собой Святого, который сказал ему: "Спасибо тебе за труд для меня. Прошу также тебя, когда будешь служить Литургию, упомянуть моих родителей"; и он дал их имена (иерей Никита и Мария). До видения эти имена были неизвестны. Спустя несколько лет после канонизации в монастыре, где св. Феодосий был игуменом, был найден его собственный помянник, который подтвердил эти имена, подтвердил истинность видения. "Как можешь ты, святителю, просить моих молитв, когда сам ты стоишь перед Небесным Престолом и подаешь людям Божию благодать?" – спросил иеромонах. – "Да, это верно, – ответил св. Феодосий, – но приношение на Литургии сильнее моих молитв".

Поэтому панихида и домашняя молитва об усопших полезны, как и добрые дела, творимые в их воспоминание милостыня или пожертвование на Церковь. Но особенно полезно им поминовение на Божественной Литургии. Было много явлений мертвых и других событий, подтверждающих, как полезно поминовение усопших. Многие, умершие в покаянии, но не сумевшие явить его при жизни, были освобождены от мучений и получили упокоение. В Церкви постоянно возносятся молитвы об упокоении усопших, а в коленопреклоненной молитве на вечерне в день Сошествия Святого Духа имеется особое прошение "о иже в аде держимых".

Св. Григорий Великий, отвечая в своих "Собеседованиях" на вопрос, "есть ли нечто такое, что могло бы быть полезно душам после смерти", учит: "Святое жертвоприношение Христа, нашей спасительной Жертвы, доставляет большую пользу душам даже после смерти при условии, что грехи их могут быть прощены в будущей жизни. Поэтому души усопших иногда просят, чтобы о них была отслужена Литургия... Естественно, надежнее самим при жизни делать то, что, как мы надеемся, другие будут делать о нас после смерти. Лучше совершить исход свободным, чем искать свободы, оказавшись в цепях. Поэтому мы должны от всего сердца презирать этот мир, как если бы его слава уже прошла, и ежедневно приносить Богу жертву наших слез, когда мы приносим в жертву Его священную Плоть и Кровь. Только эта жертва имеет силу спасать душу от вечной смерти, ибо она таинственно представляет нам смерть Единородного Сына" (IV; 57, 60).

Св. Григорий приводит несколько примеров явления умерших живым с просьбой отслужить Литургию об их упокоении или благодарящих за это; однажды также один пленный, которого жена считала умершим и по ком она в определенные дни заказывала Литургию, вернулся из плена и рассказал ей, как его в некоторые дни освобождали от цепей – именно в те дни, когда за него совершалась Литургия (IV; 57, 59).

Протестанты обычно считают, что церковные молитвы за усопших несовместимы с необходимостью обрести спасение в первую очередь в этой жизни: "Если ты можешь быть спасен Церковью после смерти, тогда зачем утруждать себя борьбой или искать веру в этой жизни? Будем есть, пить и веселиться"... Конечно, никто из придерживающихся таких взглядов никогда не достигал спасения по церковным молитвам, и очевидно, что такой аргумент является весьма поверхностным и даже лицемерным. Молитва Церкви не может спасти того, кто не хочет спасения или кто никогда сам при жизни не приложил для этого никаких усилий. В известном смысле можно сказать, что молитва Церкви или отдельных христиан об усопшем есть еще один результат жизни этого человека: о нем бы не молились, если бы за свою жизнь он не сделал ничего такого, что могло бы вдохновить такую молитву после его смерти.

Св. Марк Эфесский также обсуждает вопрос о церковной молитве за умерших и облегчении, которое она им доставляет, приводя в качестве примера молитву св. Григория Двоеслова о римском императоре Траяне – молитву, вдохновленную добрым делом этого языческого императора.

Что мы можем сделать для умерших?

Всякий желающий проявить свою любовь к умершим и подать им реальную помощь, может наилучшим образом сделать это молитвой о них и в особенности поминовением на Литургии, когда частицы, изъятые за живых и умерших, погружаются в Кровь Господню со словами: "Омый, Господи, грехи поминавшихся зде Кровию Своею честною, молитвами святых Твоих".

Ничего лучшего или большего мы не можем сделать для усопших, чем молиться о них, поминая на Литургии. Это им всегда необходимо, особенно в те сорок дней, когда душа умершего следует по пути к вечным селениям. Тело тогда ничего не чувствует: оно не видит собравшихся близких, не обоняет запаха цветов, не слышит надгробных речей. Но душа чувствует молитвы, приносимые за нее, благодарна тем, кто их возносит, и духовно близка к ним.

О, родные и близкие покойных! Делайте для них то, что нужно и что в ваших силах, используйте свои деньги не на внешнее украшение гроба и могилы, а на то, чтобы помочь нуждающимся, в память своих умерших близких, на Церкви, где за них возносятся молитвы. Будьте милосердны к усопшим, позаботьтесь об их душе. Тот же путь лежит и перед вами, и как нам тогда захочется, чтобы нас поминали в молитве! Будем же и сами милостивы к усопшим.

Как только кто умер, немедленно зовите священника или сообщите ему, чтобы он мог прочитать "Молитвы на исход души", которые положено читать над всеми православными христианами после их смерти. Постарайтесь, по мере возможности, чтобы отпевание было в церкви и чтобы над усопшим до отпевания читалась Псалтирь. Отпевание не должно быть тщательно обставленным, но совершенно необходимо, чтобы оно было полным, без сокращения; думайте тогда не о своем удобстве, но об умершем, с которым вы навеки расстаетесь. Если в церкви одновременно несколько покойников, не отказывайтесь, если вам предложат, чтобы отпевание было общим для всех. Лучше, чтобы отпевание было отслужено одновременно о двух или более усопших, когда молитва собравшихся близких будет более горячей, чем чтобы последовательно было отслужено несколько отпеваний и службы, из-за отсутствия времени и сил, были сокращены, потому что каждое слово молитвы об усопших подобно капле воды для жаждущего. Сразу же позаботьтесь о сорокоусте, т. е. ежедневном поминовении на Литургии в течение сорока дней. Обычно в церквах, где служба совершается ежедневно, усопшие, которых так отпевали, поминаются сорок дней и более. Но если отпевание было в храме, где нет ежедневных служб, сами родственники должны позаботиться и заказать сорокоуст там, где есть ежедневная служба. Хорошо также послать пожертвование в память усопшего монастырям, а также в Иерусалим, где в святых местах возносится непрестанная молитва. Но сорокадневное поминование должно начаться сразу же по смерти, когда душе особенно нужна молитвенная помощь, и поэтому поминовение следует начать в ближайшем месте, где есть ежедневная служба.

Позаботимся же об ушедших в иной мир до нас, чтобы сделать для них все, что мы можем, помня, что блажени милостивии, яко тии помиловани будут (Мф. V, 7).

Воскресение тела

Однажды весь этот тленный мир придет к концу и наступит вечное Царство Небесное, где души искупленных, воссоединенные со своими воскресшими телами, бессмертные и нетленные, будут навеки пребывать со Христом. Тогда частичная радость и слава, которую даже ныне знают души на Небе, сменится полнотой радости нового творения, для которой был создан человек; но те, кто не принял спасения, принесенного на землю Христом, будут мучиться вечно – вместе с их воскресшими телами – в аду. В заключительной главе "Точного изложения православной веры" преп. Иоанн Дамаскин хорошо описывает это конечное состояние души после смерти:

"Верим же и в воскресение мертвых. Ибо оно истинно будет, будет воскресение мертвых. Но, говоря о воскресении, мы представляем себе воскресение тел. Ибо воскресение есть вторичное воздвижение упавшего; души же, будучи бессмертными, каким образом воскреснут? Ибо, если смерть определяют как отделение души от тела, то воскресение есть, конечно, вторичное соединение души и тела, и вторичное воздвижение разрешившегося и умершего живого существа. Итак, само тело, истлевающее и разрешающееся, оно само воскреснет нетленным. Ибо Тот, Кто в начале произвел его из праха земли, может снова воскресить его, после того, как оно опять, по изречению Творца, разрешилось и возвратилось назад в землю, из которого было взято...

Конечно, если только одна душа упражнялась в подвигах добродетели, то одна только она и будет увенчена. И если одна только она постоянно пребывала в удовольствиях, то по справедливости одна только она была бы и наказана. Но так как ни к добродетели, ни к пороку душа не стремилась отдельно от тела, то по справедливости то и другое вместе получат и воздаяние...

Итак, мы воскреснем, так как души опять соединятся с телами, делающимися бессмертными и совлекающими с себя тление, и явимся к страшному судейскому Христову седалищу; и диавол, и демоны его, и человек его, т. е. антихрист, и нечестивые люди, и грешники будут преданы в огнь вечный, не вещественный, каков огонь, находящийся у нас, но такой, о каком может знать Бог. А сотворшая благая, как солнце, воссияют вместе с Ангелами в жизни вечной, вместе с Господом нашим Иисусом Христом, всегда смотря на Него и будучи видимы Им, и наслаждаясь непрерывным проистекающим от Него веселием, прославляя Его со Отцем и Святым Духом в бесконечные веки веков. Аминь" (стр. 267-272).

Школа Видео Библиотека Проповеди Тайна ап.Иоанна Поэзия Фото Публицистика Дискуссии Библия История Фотокниги Апостасия Свидетельства Иконы Стихи о.Олега Вопросы Жития святых Книга отзывов Исповедь Архив Карта сайта Молитвы Слово батюшки Новомученики Контакты

Выписки из святых отцов о смерти

Смерть – избавление от дурной безконечности греховной жизни падшего человека

Человек подвергся смерти, но и в этом случае Бог оказал ему великое благодеяние, именно тем, что не оставил его вечно пребывать во грехе. Бог изгнал человека из рая, как бы в ссылку, чтобы человек в течение известного времени очистил свой грех и, вразумленный наказанием, снова возвращен был в рай. Если в сосуде, только что сделанном, обнаружится недостаток, его переливают или переделывают, чтобы он стал новым и целым; то же бывает и с человеком в смерти. Для того он и сокрушается ее силой, чтобы во время воскресения явиться здоровым, то есть чистым, праведным и безсмертным. Феофил Антиохийский .

После своего падения первый человек жил еще многие сотни лет. Но не солгал Бог, когда сказал: "в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь" (Быт. 2, 17), ибо потому, что человек отпал от истинной жизни, над ним в тот же день исполнился приговор смерти, а через несколько лет после постигла Адама и смерть телесная. Святитель Григорий Нисский .

За грех Господом благодетельно установлена смерть, Адам изгоняется из рая, чтобы не смел более прикасаться к древу, постоянно поддерживающему жизнь, и не грешил безконечно. Значит, изгнание из рая есть более дело попечительности Божией о человеке, нежели гнева. Святитель Иоанн Златоуст .

Хотя прародители жили еще много лет, но как только услышали, что они: "прах ты и в прах возвратишься" (Быт. 3, 19), сделались смертными, и с тех пор можно было сказать, что они умерли. В этом смысле и сказано в Писании: "в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь" (Быт. 2, 17), то есть вы услышите приговор о том, что с этих пор вы уже смертны. Святитель Иоанн Златоуст .

Смертью Законодатель останавливает распространение греха и в самом наказании являет человеколюбие. Так как Он, давая заповедь, с преступлением ее соединил смерть, и поскольку преступник подпал этому наказанию, Он и устраивает так, что самое наказание служит спасению. Ибо смерть разрушает нашу животную природу и таким образом, с одной стороны, останавливает действие зла, а с другой – избавляет человека от болезней, освобождает от трудов, прекращает его скорби и заботы и заканчивает страдания. Таким-то человеколюбием растворил Судия самое наказание. Святитель Кирилл Александрийский .

Ты сократил длительность жизни нашей; самый большой срок ее – семьдесят лет. Но мы грешим пред Тобою в семьдесят раз седмерицею. По милосердию Ты сократил дни наши, чтобы не удлинялся ряд грехов наших. Преподобный Ефрем Сирин .

Падением изменились и душа, и тело человека... Падение было для них вместе и смертью... смерть есть только разлучение души с телом, прежде того уже умерщвленных отступлением от них Истинной Жизни, Бога.

Смерть – великое таинство. Она – рождение человека из земной, временной жизни в вечность. Епископ Игнатий (Брянчанинов) .

И тело продолжает существовать, хотя видим, что оно разрушается и обращается в землю, из которой взято; оно продолжает существовать в самом тлении своем, оно продолжает существовать в тлении, как семя в земле. Епископ Игнатий (Брянчанинов) .

Смертью болезненно рассекается и раздирается человек на две части, его составляющие, и по смерти уже нет человека: отдельно существует душа его, и отдельно существует тело его. Епископ Игнатий (Брянчанинов) .

В собственном смысле разлучение души с телом не есть смерть, оно – только следствие смерти. Есть смерть несравненно более страшная! Есть смерть – начало и источник всех болезней человека: и душевных, и телесных, и лютой болезни, исключительно именуемой у нас смертью. Епископ Игнатий (Брянчанинов) .

И пойдут грешники в муку вечную, а праведники в вечную радость

Разве не знаете, братия мои, какому страху и какому страданию мы подвергаемся в час исхода из этой жизни при разлучении души с телом?.. К душе приступают добрые Ангелы и Небесное Воинство, также и все... сопротивные силы и князи тьмы. Те и другие хотят взять душу или назначить ей место. Если душа приобрела здесь добрые качества, вела жизнь честную и была добродетельна, то в день ее отшествия добродетели эти, какие приобрела здесь, делаются добрыми Ангелами, окружающими ее, и не позволяют прикасаться к ней какой-либо сопротивной силе. В радости и веселии со святыми Ангелами берут ее и относят ко Христу, Владыке и Царю Славы, и поклоняются Ему вместе с нею и со всеми Небесными Силами. Наконец отводится душа в место упокоения, в неизглаголанную радость, в вечный свет, где нет ни печали, ни воздыхания, ни слез, ни забот, где безсмертная жизнь и вечное веселие в Царстве Небесном со всеми прочими, угодившими Богу. Если же душа в этом мире жила постыдно, предаваясь страстям безчестия и увлекаясь плотскими удовольствиями и суетой мира сего, то в день ее исхода страсти и удовольствия, какие приобрела она в этой жизни, делаются лукавыми демонами и окружают бедную душу, и не позволяют приблизиться к ней Ангелам Божиим; но вместе с сопротивными силами, князями тьмы, берут ее, жалкую, проливающую слезы, унылую и сетующую, и отводят в темные места, мрачные и печальные, где грешники ожидают дня Суда и вечного мучения, когда низринут будет диавол со своими ангелами. Преподобный Ефрем Сирин .

Велик страх в час смерти, когда душа с ужасом и скорбью разлучается с телом, потому что в этот час душе предстанут дела ее, добрые и злые, сделанные ею днем и ночью. Ангелы поспешат исторгнуть ее, а душа, видя свои дела, боится выйти из тела. Душа грешника со страхом разлучается с телом, с трепетом идет предстоять безсмертному Судилищу. Принуждаемая же выйти из тела, глядя на дела свои, говорит со страхом: "Дайте мне хоть один час сроку..." Дела же ее, собравшись вместе, отвечают душе: "Ты нас сделала, с тобой мы и пойдем к Богу". Преподобный Ефрем Сирин .

Мучительность раскаяния грешника при смерти превышает даже страх смерти и разлучения. Преподобный Ефрем Сирин .

Придет день, братия, непременно придет и не минует нас день, в который человек оставит все и всех и пойдет один, всеми оставленный, пристыженный, обнаженный, безпомощный, не имеющий заступника, неготовый, безответный, если только день этот застигнет его в нерадении: "в день, в который он не ожидает, и в час, в который не думает" (Мф. 24, 50), когда он веселится, собирает сокровища, роскошествует. Ибо внезапно придет один час – и всему конец; небольшая горячка – и все обратится в тщету и суету; одна глубокая, мрачная, болезненная ночь – и человек пойдет, как подсудимый, куда поведут взявше его... много тогда тебе, человек, нужно будет проводников, много молитв, много помощников в час разлучения души. Велик тогда страх, велик трепет, велико таинство, велик переворот для тела при переходе в иной мир. Ибо если и на земле, переходя из одной страны в другую, мы имеем нужду в ком-нибудь, кто укажет путь, и руководителях, то тем более будут они нужны, когда переходим в безпредельные века, откуда никто не возвращается. Еще повторяю: много нужно тебе помощников в этот час. Наш это час, а не чей-нибудь, наш путь, наш час, и час страшный; наш это мост и нет по иному прохода. Это общий для всех конец, общий для всех и страшный. Трудная стезя, по которой должны проходить все; путь узкий и темный, но все на него вступим. Это горькая и страшная чаша, но все выпьем ее, а не иную. Велико и сокровенно таинство смерти, и никто не может объяснить его. Страшно и ужасно, что тогда испытывает душа, но никто из нас не знает этого, кроме тех, которые предварили нас там; кроме тех, кто уже изведал это на опыте. Преподобный Ефрем Сирин .

Когда приближаются владычные Силы, когда приходят страшные воинства, когда божественные изъятели повелевают душе переселиться из тела, когда, увлекая нас силой, отводят в неминуемое судилище, тогда, увидев их, бедный человек... содрогается, как от землетрясения, весь трепещет... Божественные изъятели, взяв душу, восходят по воздуху, где стоят начальства, власти и миродержатели сопротивных сил. Это – наши злые обвинители, страшные мытари, переписчики, сборщики дани; они встречают на пути, описывают, осматривают и вычисляют грехи и рукописания этого человека, грехи юности и старости, вольные и невольные, совершенные делом, словом, помышлением. Велик там страх, велик трепет бедной душе, неописуемо страдание, какое терпит она тогда от неисчислимого множества тьмами окружающих ее врагов, клевещущих на нее, чтобы не дать ей взойти на Небо, поселиться в свете живых, вступить в Страну Жизни. Но святые Ангелы, взяв душу, отводят ее. Преподобный Ефрем Сирин .

Смерть никого не оставляет, и чем дольше живем, тем ближе она к нам. Этот предел Божий как неизвестен нам, так и весьма страшен, Неизвестен, поскольку смерть похищает без разбора старых и молодых, младенцев и юношей, готовых и неготовых, праведных и грешных. Страшен, поскольку отсюда начинается нескончаемая, непрестающая, всегда пребывающая вечность. Отсюда мы отходим или в вечное блаженство, или в вечную муку; "или в место радости, или в место плача. Отсюда мы начинаем или вечно жить, или вечно умирать; или вечно царствовать на Небе со Христом и святыми Его, или вечно страдать в аду с сатаной и ангелами его. Святитель Тихон Задонский .

Как поведение плотского и духовного человека различно и житие неравно, так и кончина не сходна, и после кончины будущее состояние. Плотскому человеку смерть страшна, но духовному мирна; плотскому человеку смерть печальна, но духовному радостна; плотскому человеку смерть горестна, но духовному сладостна. Плотский человек, умирая временно, умирает и вечно: "Помышления плотские суть смерть",- говорит святой апостол (Рим. 8, 6), но духовный через эту смерть переходит к Вечной Жизни, ибо мудрость духовная есть жизнь и мир... Плотскому – ад, геенна, но духовному Небо будет жилищем. Плотский вселяется с диаволом и ангелами его в вечный огонь, но духовный со Христом, Которому усердно служит,- в вечную радость. Обоим воздается по делам их, которые в теле сотворили. Святитель Тихон Задонский .

Для тех, которые перестают грешить, каются, страдание и смерть Христовы не остаются тщетными, но получают плод свой, то есть отпущение грехов, оправдание, и ходатайствуют о Вечной Жизни; но не кающимся, а пребывающим во грехах никакой пользы не приносят и потому из-за их нераскаянной жизни бывают тщетными. И Кровь Христова за всех, в том числе и за них пролитая, за них как бы напрасно пролита, ибо плода своего, то есть обращения, покаяния, новой жизни и отпущения грехов и спасения, в них лишается. Хотя "Христос за всех умер", по учению апостола (2 Кор. 5, 15), но смерть Христова только тех спасает, которые каются о грехах и веруют в Него, а в нераскаянных она не получает своего спасительного плода. И это не по вине Христа, "Который хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины" (1 Тим. 2, 4) и "за всех умер", но по вине не желающих каяться и пользоваться смертью Христовой. Святитель Тихон Задонский .

На кого хотим надеяться в день нашей смерти, на того и ныне, во "время жизни нашей, должны возлагать всю надежду, к нему прибегать и прилепляться. Тогда нас все оставит: честь, богатство останутся в мире; тогда исчезает сила, разум, хитрость и премудрость; тогда ни друзья, ни братия, ни приятели наши не помогут нам; все оставят нас тогда. Один Христос, Искупитель наш, если в Него ныне истинно веруем и надеемся на Него, не оставит нас. Он сохранит нас тогда; Он Ангелам" Своим повелит путешествовать с нами, нести наши души на лоно Авраамово и там упокоит нас. К этому единому Помощнику мы должны ныне прилепляться верой и на Него одного возлагать все упование и это упование не посрамит и во время смерти, и после смерти. Святитель Тихон Задонский .

Праведные радуются смерти как переходу в Жизнь Вечную

"Для меня жизнь – Христос, и смерть – приобретение" (Флп. 1, 21).

Праведные и святые радуются в час смерти и разлучения, имея перед очами своими великий труд своего подвижничества, бдения, молитвы, посты и слезы. Преподобный Ефрем Сирин .

Душа праведного при смерти ликует, потому что после разлучения с телом желает войти в покой Преподобный Ефрем Сирин .

Если был тружеником, то не скорби о приближении этого доброго переселения, потому что не печалится возвращающийся домой с богатством. Преподобный Ефрем Сирин .

Смерть, которая страшна всякому и ужасает смертных, богобоязненному представляется пиршеством. Преподобный Ефрем Сирин .

Смерть боится приближаться к боящемуся Бога и только тогда приходит к нему, когда ей поведено разлучить его душу с телом. Преподобный Ефрем Сирин .

Смерть праведных – конец борьбы со страстями плоти; после смерти борцы прославляются и приемлют победные венцы. Преподобный Ефрем Сирин .

Смерть – святым блаженство, праведным – радость, а грешникам – скорбь, нечестивым – отчаяние. Преподобный Ефрем Сирин .

По Твоему, Господи, повелению душа разлучается с телом, чтобы ей вознестись в ту житницу жизни, где все святые ожидают Великого Дня Твоего, надеясь в тот день облечься славою и воздать Тебе благодарение. Преподобный Ефрем Сирин .

Тщательно подвизающиеся в добродетели, переселяясь от здешней жизни, поистине, как бы отпускаются на свободу от страданий и уз. Святитель Иоанн Златоуст .

Когда человеческая душа исходит из тела, совершается некое великое таинство. Ибо если она виновна в грехах, то приходят полчища демонов, злые ангелы и темные силы, берут эту душу и увлекают ее на свою сторону. Этому никто не должен удивляться, ибо если человек, еще будучи жив, в этом мире покорился, предался и поработился им, то не будут ли они еще более обладать им и порабощать его, когда он выйдет из этого мира? Что касается другой, лучшей части людей, то с ними происходит иное. При святых рабах Божиих еще и в этой жизни находятся Ангелы, духи святые окружают их и хранят; а когда души их разлучаются с телом, то лики Ангелов принимают их в свое общество, в светлую жизнь и таким образом приводят их к Господу. Преподобный Макарий Великий .

Ангел Хранитель должен поставить душу праведника перед Богом. Блаженный Августин .

Поскольку христиане после Креста и Воскресения Христова удостоверены в том, что, умирая (во Христе), переходят от смерти в Жизнь и в радость сопребывания со Христом, они желают смерти. Ибо если Дух Христов есть жизнь души, то какая польза получившим Его жить в этом мире и тем самым быть устраненными от той радости, которая подается сопребыванием со Христом. Преподобный Симеон Новый Богослов .

Двоякая бывает смерть: естественная и духовная. Естественная смерть обща всем, как говорит Писание: "человекам положено однажды умереть" (Евр. 9, 27), духовная же смерть – только для желающих, ибо Господь говорит: "кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой" (Мк. 8, 34); Он никого не принуждает, но говорит: "кто хочет". Но мы видим, что иному предстоит только одна смерть, естественная, а преподобному угоднику Христову предстоит смерть двоякая – сначала духовная, а потом естественная. Хорошо сказал кто-то, рассуждая о воскресении Лазаря: Христос возвратил Лазаря к жизни для того, чтобы человек, родившийся в мире однажды, научился дважды умирать, ибо естественная смерть не может быть доброй и чистой перед Богом, если ее не предварит смерть духовная. Никто не может после смерти получить Жизнь Вечную, если не привыкнет умирать до смерти. Не раньше Моисей вышел из Египта с людьми израильскими в путь, ведущий в землю обетованную, чем когда умерщвлены были египетские первородные; так и человек не войдет в Жизнь Вечную, если прежде не убьет в себе греховные вожделения. Блажен тот, кто научился до смерти умирать для греха и до погребения в гробу хоронить свои страсти в умерщвленном для греха теле.

Припомните страдания находящихся в изгнании из города, из дома, из отечества; все это имеется и с нашей жизни, ибо жизнь есть изгнание, ссылка, как говорит тот же апостол: "не имеем здесь постоянного града, но ищем будущего" (Евр. 13, 14). Вспомните страдания от голода, жажды и лишения всего необходимого к существованию, и это все в изобилии есть в нашей жизни, что лучше всего видно из апостольских слов: "доныне терпим голод и жажду, и наготу и побои, и скитаемся" (1 Кор. 4, 11). Ибо эта жизнь никого не насыщает вполне; насыщение возможно только на Небе, как говорит псалмопевец: "буду насыщаться образом Твоим" (Пс. 16, 15). Подумайте, какое зло быть в плену, в узах, в смерти! Все это имеет жизнь, ибо жизнь есть плен и смерть, как говорит святой Павел: "Бедный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти?" (Рим. 7, 24). Представьте себе страх живущих в доме, который угрожает рухнуть; такова наша жизнь, ибо "знаем, что,.. земной наш дом, эта хижина, разрушится" (2 Кор. 5, 1). Поэтому святые Божии желали лучше умереть и жить со Христом, чем продолжать свои дни в этой жизни. Святитель Димитрий Ростовский .

"Дорога в очах Господних смерть святых Его!"(Пс. 115, 6)

Если умрешь (за Христа), не будешь побежден, но тогда-то и одержишь победу самую совершенную, до конца сохранив в себе непоколебимую истину и неизменное дерзновение за истину. И перейдешь от смерти в Вечную Жизнь, от безчестия у людей к славе у Бога, от скорбей и мучений в миру к вечным упокоениям с Ангелами. Земля не приняла тебя в свои граждане, но примет Небо, мир гнал, но Ангелы вознесут тебя ко Христу и наречешься другом Его, и услышишь вожделенную похвалу: "хорошо, добрый и верный раб!" (Мф. 25, 21, 23). Как говорит Писание, и "Авраам умер и пророки" (Ин. 8, 52), и святитель Христов Петр также отдал долг смерти – умер, но умер достойной смертью: "Дорога в очах Господних смерть святых Его!" (Пс. 115, 6). Умер смертью безсмертной, его упование безсмертия исполнено, и эта книга его смерти стала книгой рождения, ибо через временную смерть он возродился для Жизни Вечной. Имеет и смерть, смерть добрая, книги своего родства, и родства не плохого, а достойного, доброго. Ибо как от доброго корня вырастает и добрая поросль, и от доброго дерева родится плод добрый, так и добрая смерть имеет свое происхождение от доброго рода. Каков этот добрый род доброй смерти, мы сейчас увидим.

Не подумай, слушатель мой, что я говорю здесь о плотском благородстве архиерея Божия, ибо он от юности презрел род свой. Не о плотском, а о духовном и добродетельном роде его говорю, то есть о богоугодной жизни его, в которой добродетель родилась от добродетели. Смирение родило любовь к Богу; любовь к Богу – презрение к миру; презрение к миру родило воздержание; воздержание – умерщвление телесных чувств; умерщвление чувств родило чистоту плоти и духа; чистота – мысленное созерцание Бога; созерцание Бога родило умиление и слезы; наконец из всего этого родилась добрая, блаженная, честная, святая смерть, приводящая к покою, ибо "праведник, если и рановременно умрет, будет в покое" (Прем. 4. 7). Святитель Димитрий Ростовский .

Перед смертью аввы Сисоя лицо его просияло, как солнце. И он сказал сидящим около него отцам: "Вот пришел авва Антоний". Немного после опять сказал: "Вот пришел лик пророков". И лицо его просияло еще светлее. Потом он сказал: "Вот вижу лик апостолов". Потом свет лица его стал еще вдвое сильнее и он с кем-то разговаривал. Тогда старцы стали спрашивать его: "С кем ты, отец, беседуешь?" Он отвечал: "Вот пришли Ангелы взять меня, а я прошу, чтобы на несколько минут оставили меня для покаяния". Старцы сказали ему: "Ты, отец, не имеешь нужды в покаянии". А он отвечал им: "Нет, я уверен, что еще и не начинал покаяния". А все знали, что он совершен. Вдруг лицо его опять просияло подобно солнцу. Все пришли в ужас, .а он говорит им: "Смотрите, вот Господь... Он говорит: несите ко Мне избранный сосуд пустыни"... И тотчас он предал дух и стал светлым, как молния. Вся келлия исполнилась благоухания. Достопамятные сказания .

Когда настало время кончины аввы Агафона, он был три дня без дыхания, с открытыми глазами, устремленными в одном направлении. Братия спросили его: "Авва! где ты?" Он отвечал: "Предстою Суду Божию". Братия сказали ему: "Отец! неужели и ты боишься?" Он отвечал: "Хотя я изо всех сил старался исполнять заповеди Божии, но я человек и не знаю, угодны ли дела мои Богу". Братия сказали: "Неужели ты не уверен, что дела твои угодны Богу?" Старец сказал: "Невозможно мне удостовериться в этом прежде чем предстану Богу, потому что иной Суд Божий и иной – человеческий". Когда братия хотели задать еще вопрос, он сказал им: "Окажите любовь, не говорите со мной, потому что я занят". Сказав это, он с радостью предал свой дух. Братия видели, что он скончался, как бы приветствуя своих возлюбленных друзей. Отечник .

Когда авва Иоанн отходил из этой жизни, отходил -в радости, как бы возвращаясь на родину, смиренные братия окружили одр его. Они начали убедительно просить его, чтобы он в духовное наследство оставил им какое-либо особенно важное наставление, которое содействовало бы им на пути к христианскому совершенству. Он вздохнул и сказал: "Никогда я не исполнял моей воли и никогда не учил тому, чего сам прежде не сделал". Отечник .

Преподобному Никону Радонежскому в предсмертном видении было показано место будущего упокоения его вместе с преподобным Сергием. Перед смертью произнес он сам себе: "Изыди, душа, туда, где тебе уготовано место, иди с радостью,- Христос призрит тебя". Московский Патерик .

Иеросхимонах, служивший старцу иеросхимонаху Иисусу в болезни, тайно, через приоткрытую дверь, смотрел на больного и видел, что, проводив из келлии иноков, старец встал с одра, преклонился на колени посреди келлии и молился со слезами Богу и Пресвятой Богородице, призывая и святых угодников, и часто поминал устроенную им святую киновию и братию. После молитвы он лег на одр и перекрестился. Через несколько минут опять встал с одра и на коленях молился Господу с воздетыми руками. Когда он снова лег, лицо его сияло необъяснимым спокойствием и радостью. Он был уже недвижим, в молчании, но как будто с кем-то душевно беседовал. Вдруг свое молчание он прервал восклицанием: "Благословен Бог отец наших! если так, то уже не боюсь, но в радости отхожу от мира сего!" При этих словах в келлии явился необыкновенный свет, разлилось дивное благоухание и стали слышны сладостные голоса поющих псалом: "я... вступал... в дом Божий со гласом радости и славословия празднующего сонма" (Пс. 41, 5). В эту минуту блаженный на одре своем совершенно обратился лицом вверх, руки сложил на груди крестообразно, и душа его отлетела в небесные обители, куда постоянно стремилась во время своего земного странствия. Соловецкий Патерик .

Блаженной памяти отец Израиль, монах Черниговского скита, что близ Сергиевой Лавры, за свою истинную монашескую жизнь сподобился блаженной райской кончины, как об этом рассказывает братия скитской больницы. Перед самой смертью он подзывает к себе больничного служителя и с. восторженным лицом говорит: "Ах, что я вижу, дорогой брат Василий! Вот в палату входят святители, а за ними великое множество иноков. И какие они все светлые и прекрасные! Вот-вот они приблизятся ко мне. О, какая радость! О, какое счастье!" Брат Василий отвечал: "Батюшка! Я никого не вижу". Когда он и все присутствующие взглянули на отца Израиля, он был уже мертв. В момент смерти он сподобился посещения всех тех святителей и преподобных, к которым прибегал в молитвах всю жизнь, молитвенно призывая их на помощь. Троицкие цветки .

Иеромонах Троице-Сергиевой Лавры отец Мануил, служивший при храме Троицкого подворья, рассказывал: "Однажды меня позвали напутствовать больного старца. Лицо его было светло и приятно, и весь он дышал благочестивой преданностью воле Божией. После исповеди я поспешил приобщить его, так как он был очень слаб, а соборован он был раньше. После принятия Святых Христовых Таин он сделал мне знак, чтобы я подошел к нему. Лицо его сияло светом радости. Когда я приклонил ухо к его устам, он тихо спросил меня, показывая вдаль: "Батюшка! Видите ли вы Ангела светлого, блистающего, как молния?" Я сказал, что ничего не вижу. Он сотворил крестное знамение и скончался". Троицкие цветки .

Когда старец схимонах Евфимий Глинский приближался к кончине, он просил напутствовать его Святыми Таинствами. Совершали Таинство Елеосвящения и Святого Причащения. По принятии Тела и Крови Христовых он сидел на коечке, мирно ожидая своего переселения в иной мир. Он светло улыбался, но из глаз его падали слезы. Один из братии по своей простоте спросил отходящего старца: "Батюшка, что вы плачете? Разве и вы боитесь умирать?" Старец посмотрел на него с приятной улыбкой и сказал: "Чего мне бояться? Идти к Отцу Небесному – и бояться! Нет, брат, я, по благости Божией, не боюсь. Это слезы радости: сколько лет душа моя стремилась к Господу, а теперь я увижу Его". Глинский Патерик .

Два отшельника жили близ... обители аввы Феодосия в Скопеле. Старец скончался, и ученик его, совершив молитву, похоронил его в горе. Прошло несколько дней. Ученик спустился с горы и, проходя мимо селения, встретил человека, трудившегося на своем поле. "Почтенный старец,- сказал ему ученик,- сделай милость, возьми свой заступ и лопату и пойдем со мной". Земледелец тотчас пошел за ним. Взошли на гору. Отшельник указал крестьянину на могилу своего старца и сказал: "Копай здесь!" Когда тот вырыл могилу, отщельник стал на молитву. Окончив ее, он спустился в могилу, лег над своим старцем и отдал душу Богу. Мирянин, зарыв могилу, вознес благодарение Богу. Сойдя с горы, он сказал себе: "Я должен был бы принять благословение от святых!" Но, вернувшись, уже не смог найти их могилу. Луг духовный .

Вот что рассказывали об авве Памво. В час своей кончины он говорил стоявшим около него святым мужам: "С того времени, как я построил себе в этой пустыне келлию и поселился в ней, не помню, чтобы когда-нибудь я ел иной хлеб, кроме заработанного моими руками, и никогда не раскаивался в словах, которые говорил. А теперь отхожу к Богу так, как бы еще не начинал служить Ему". Достопамятные сказания .

Не бойся смерти, но готовься к ней

Не бойся смерти, но готовься к ней, проводя святую жизнь. Если будешь готов к смерти – перестанешь бояться ее. Если возлюбишь всем сердцем Господа – сам пожелаешь смерти. Святитель Димитрий Ростовский .

Перестань плакать о смерти и плачь о грехах своих, чтобы загладить их и войти в Жизнь Вечную. Святитель Иоанн Златоуст .

(Христианин), ты воин и непрестанно стоишь в строю, а воин, который боится смерти, никогда не сделает ничего доблестного. Святитель Иоанн Златоуст .

Станем трепетать не перед смертью, а перед грехом; не смерть родила грех, но грех произвел смерть, смерть же стала исцелением греха. Святитель Иоанн Златоуст .

Не смерть причиняет скорбь, а нечистая совесть. Поэтому перестань грешить – и смерть станет для тебя желанной. Святитель Иоанн Златоуст .

Перестанем скорбеть о смерти, а примем на себя печаль раскаяния, позаботимся о добрых делах и о лучшей жизни. Будем думать о прахе и об умерших, чтобы помнить, что и мы смертны. При таком воспоминании нам трудно пренебрегать своим спасением. Пока есть время, пока еще возможно, будем лучше приносить плоды, или исправляться, если мы согрешили по неведению, чтобы нам, если день смерти застигнет нас нечаянно, не пришлось искать времени для покаяния, и уже не находить его, просить милости и возможности загладить грехи, но не получить желаемого. Святитель Иоанн Златоуст .

Будь готов к тому, что Господь каждый день может потребовать твою душу. Не делай так, чтобы сегодня покаяться, а завтра забыть об этом, сегодня плакать, а завтра плясать, сегодня поститься, а завтра упиваться вином. Святитель Иоанн Златоуст .

Пусть те, которые придут взять нашу душу, не найдут нас подобными веселящемуся богачу, пребывающими в ночи невоздержания, во тьме нечестия, во мраке любостяжания. Но пусть застанут нас в день поста, в день святости, в день братолюбия, в свете благочестия, в утре веры, милостыни и молитвы. Пусть найдут нас сынами дня и приведут к Солнцу Правды не как воздвигающих житницы (Лк. 12, 18), но как щедро их опустошивших и обновивших себя постом и покаянием, благодатию Христа. Святитель Иоанн Златоуст .

Всегда ожидай, но не бойся смерти, то и другое – истинные черты мудрости. Святитель Иоанн Златоуст .

Придите, смертные, обратим внимание на род наш, который истребляет и губит рука, человекоубийцы – смерти. У Господа нашего будем просить щедрот, пока мы еще здесь, в стране кающихся, потому что там уже нет места покаянию. Преподобный Ефрем Сирин .

Видишь, что заведенные часы непрестанно идут, и спим мы или бодрствуем, делаем или не делаем, непрестанно движутся и приближаются к пределу своему. Такова и наша жизнь – от рождения до смерти непрестанно течет и убавляется; покоимся или трудимся, бодрствуем или спим, беседуем или молчим, непрестанно совершает она течение свое и приближается к концу, и уже стала ближе к концу сегодня, чем была вчера и третьего дня, в этот час, чем в прошедший. Так неприметно сокращается наша жизнь, так проходят часы и минуты! А когда кончится цепочка и перестанет ударять маятник,- этого мы не знаем. Промысл Божий скрыл от нас это, чтобы всегда были готовы к отходу, когда бы ни позвал нас к себе Владыка наш Бог. "Блаженны рабы те, которых господин, придя, найдет бодрствующими" (Лк. 12, 37). Окаянны те, которых Он застанет погруженными в греховный сон.

Этот пример и рассуждение учат тебя, христианин, тому, что время нашей жизни безпрестанно уходит; что прошедшего времени возвратить невозможно; что прошедшее и будущее – не наше, а нам принадлежит только то время, которое теперь имеем; что кончина наша нам неизвестна; следовательно, всегда, на всякий час, на всякую минуту, мы должны быть готовы к исходу, если хотим блаженно умереть; отсюда заключается, что христианин должен находиться в непрестанном покаянии, подвиге веры и благочестия; каким кто хочет быть при исходе, таким должен стараться быть во всякое время своей жизни, потому что никто не знает с утра – дождется ли вечера, и с вечера – дождется ли утра. Мы видим, что те, которые с утра были здоровы, к вечеру лежат на смертном одре бездыханными; и те, которые с вечера засыпают, утром не встают и будут спать до трубы архангельской. А что случается с другими, то же самое с тобой и со мной может случиться. Святитель Тихон Задонский .

Пилат смешал кровь галилеян с жертвами их – Господь сказал: "если не покаетесь, все так же погибнете"; упал столп силоамский и убил восемнадцать человек – Господь тоже сказал: "если не покаетесь, все так же погибнете" (Лк. 13, 3, 5). Этим дается понять, что, когда беда постигает других, нам надо рассуждать не о том, отчего и за что это случилось, а поскорее обратиться к себе и посмотреть, нет ли за нами каких грехов, достойных временного наказания для вразумления других, и поспешить изгладить их покаянием. Покаяние очищает грех и отстраняет причину, привлекающую беду. Пока человек в грехе, секира лежит при корне его жизни, готовая посечь его. Не сечет же потому, что ожидается покаяние. Покайся – и отнята будет секира, и жизнь твоя потечет к концу естественным порядком; не покаешься – жди посечения. Кто знает, доживешь ли до будущего года. Притча о безплодной смоковнице показывает, что Спаситель молит правду Божию щадить каждого грешника в надежде, не покается ли он и не принесет ли плодов добрых (1 Тим. 2, 4). Но бывает, что правда Божия уже не слушает ходатайства и разве кого-нибудь соглашается оставить еще на один год в живых. А уверен ли ты, грешник, что проживаешь не последний год, не последний месяц, день и час? Епископ Феофан Затворник .

Святая Церковь переводит ныне наше внимание за пределы настоящей жизни, к отшедшим отцам и братиям нашим, надеясь напоминанием о состоянии их, которого и нам не миновать, расположить нас к должному прохождению сырной седмицы и следующего за нею Великого поста. Послушаем матери своей Церкви и, поминая отцов и братий наших, позаботимся приготовить себя к переходу на тот свет. Приведем на память свои грехи и оплачем их, положив далее хранить себя чистыми от всякой скверны. Ибо в Царствие Божие не войдет ничто нечистое, и на Суде никто из нечистых не оправдается. После же смерти не жди очищения. Каким перейдешь, таким и останешься. Здесь надо заготовить это очищение. Поспешим же, ибо кто может предсказать себе долголетие? Жизнь может пресечься в этот час. Как явиться на тот свет нечистыми? Какими глазами взглянем на отцов и братий наших, которые встретят нас? Что ответим на их вопросы: "Это что у тебя нехорошее? А это что? И это что?" Какой срам и стыд покроет нас! Поспешим же исправить все неисправное, чтобы явиться на тот свет хоть сколько-нибудь сносными и терпимыми. Епископ Феофан Затворник .

Кто ежедневно приготовлен к смерти, тот умирает ежедневно; кто попрал все грехи и все греховные пожелания, чья мысль отсюда переселилась на Небо и там пребывает, тот умирает ежедневно. Епископ Игнатий (Брянчанинов) .

(Уединение. – Ред.) – это мирная смерть прежде смерти, которая – непременный удел каждого человека, которая для грешников, для рабов мира – люта. Епископ Игнатий (Брянчанинов) .

Все земные узы, узы теснейшие, узы, возлагаемые естеством и законом, безпощадно разрываются смертью. Епископ Игнатий (Брянчанинов) .

Жили два брата, у которых было много детей. Они приучали детей к особенному трудолюбию. Однажды один из братьев призвал к себе детей другого брата и сказал им: "Ваш отец знает такой день, потрудившись в который можно навсегда обогатиться и потом уже жить без труда. Я и сам испытал это на себе, но теперь забыл, какой это день. И потому ступайте к отцу, он скажет вам об этом дне". Дети с радостью пошли к отцу и спросили его об этом дне. Отец отвечал: "Я и сам, дети, забыл этот день. Но потрудитесь год; в это время, может быть, вы и сами узнаете о том дне, который дает безпечальную жизнь". Дети потрудились целый год, но такого дня не нашли и сказали об этом отцу. Отец отдал им должное за труд и сказал: "Вы вот что сделайте: разделите теперь год на четыре времени: весну, лето, осень и зиму, трудитесь и вы найдете день этот". Дети трудились так и потом сказали отцу: "И опять указанного тобою дня мы не нашли. А поскольку утомились, а вместе и средства к жизни себе приобрели, то более трудиться уже не станем". Отец отвечал: "День, который я назвал вам, есть день смерти. Он постигнет нас тогда, когда мы вовсе о нем,и не думаем. А потому вот так же нужно трудиться и для спасения души всю жизнь, день и ночь, и готовиться к смерти". Пролог в поучениях

To же. Т. 4. Аскетическая проповедь и письма к мирянам. 3-е изд. СПб., 1905, С. 450.

То же. Т. 5. Приношение современному монашеству. 3-е изд. СПб., 1905, С. 450.

Пролог в поучениях. Гурьев. М., 1912, С. 339-340.

диакон Андрей

В Египетском патерике (краткие рассказы о случаях из жизни первых христианских монахов) описывается такой случай: жил монах-отшельник в пустыне, впал в такое состояние: окамененное нечувствие, потерял молитву, дар покаяния, память о Боге потухла, незаметно ушла из его сердца ревность начальная. И однажды он идет за водой, поскользнулся на источнике, упал и порвал ногу об острый камень. И вот он лежит, истекает кровью, и никто не может помочь, потому что это пустыня, и он умирает от потери крови. Дальше идет описание мытарств. Душа монаха оказывается в объятиях темных духов, которые торжествующе кричат, что она наша. Но ангел-хранитель пытается отбить у них эту душу. Спор ангелов и демонов о душе человека (поразительно, что это спор, а не битва. Скорее дискуссия, тяжба, и ни одна из сторон не может увести за собой душу человека, не предъявив на нее какие-то права). Ангел ищет повод, чтобы оправдать человека. И он находит такое оправдание – он показывает бесам на кровь его, пролитую на том камне, о который он поранился и рядом с которым он умирал, и говорит бесам – посмотрите на эту кровь. Вы правы – он действительно потерял покаяние и жил не по-монашески и не по-христиански в последнее время своей жизни, но посмотрите на эту кровь, которую он пролил за Христа. После этого повествование в патерике заканчивается тем, что душа этого монаха была взята в райские обители.

В этом рассказе употребляется такое выражение – «кровь, пролитая ради Христа». Ради Христа кровь проливают мученики, а здесь – бытовая травма. Понятно, что вот если бы сарацины напали, стали бы его мучить и т.д. … Но здесь ведь ничего подобного не было. Он жил один, он сам сделал неосторожный шаг, пронзил себе ногу, пролил эту кровь и умер.

И все же, очевидно, дело в том, как человек воспринимает свою кровь. Человек может умирать по-разному. Представьте себя на его месте – человек умирает в пустыне. Его состояние перед этим было близким к неверию. Он мог превратить свое состояние, эти последние минуты своей жизни в фонтан богохульства – я посвятил всю жизнь Тебе, Господи, а Ты мне такую свинью подложил, будь проклят тот день, когда я пошел в монахи, жил бы сейчас с людьми где-нибудь, мне бы сейчас помогли… Но очевидно, что его исход был другим. И видя, что он умирает и понимая, что смерть неотвратима, очевидно, он что-то изменил в своем сознании в эти минуты и как-то иначе воспринял свою жизнь, и свое дыхание он принес как последнюю жертву Христу , и эту кровь, вытекающую из его раны, он воспринял как последний дар Богу, как последнюю и высшую жертву Богу. И эта жертва была принята.

В христианском опыте открывается, что смерть не есть антоним жизни, смерть есть часть жизни. Опыт смерти есть часть опыта жизни. Обычно говорят, что смерть настигает, вторгается в человеческую жизнь, разрушает ее и т.д. Но в христианском опыте есть иное восприятие – мое умирание может быть чем-то, в чем я являюсь не чем-то пассивным, страдающим восприемником, а я являюсь сотворцом моей смерти, соучастником ее. Не в смысле самоубийства, конечно. Мы – люди. Человек тем отличается от животного, что он всюду видит смысл. И в этом разница между смертью животного и кончиной человека. Для животного смерть бессмысленна, потому что животное не может понять смысла жизни. А человек может умирать не как животное. И для этого, чтобы наша смерть отличалась от смерти животных, мы должны в своем сознании, по крайней мере, наделить свою собственную смерть каким-то смыслом. Осмыслить нечто означает – применить к этому феномену более высокую шкалу ценностей. Смысл, ценность – всегда выше того, что оценивают с помощью смысла, того, к чему эта шкала прилагается. И если я хочу осмыслить свою смерть, то это значит, что я исповедую, что моя смерть – не есть самое главное, что происходит со мной, а есть некое более высокое начало, ценность, которую я могу приложить к своей смерти, и сквозь мою смерть прозреть нечто более высокое. Если этого не происходит, то тогда смерть становится страшной.

У Василия Розанова однажды умер его племянник, довольно молодым. И его сестра пишет Розанову – как страшно он умер, без болезни, внезапно. Так животные умирают – не выболев, не выстрадав своих грехов. – Не случайно молится:» Избави нас от внезапныя смерти».

Один из константинопольских патриархов 20-го столетия однажды так сказал о своей смерти: «я хотел бы умереть так – после болезни, достаточно долгой, чтобы успеть подготовиться к смерти, и недостаточно длительной, чтобы не стать в тягость моим близким.»

То есть христианство говорит, что не с тоской надо уходить в эти минуты.

Отношение к смерти меняет очень много в современной жизни людей. Эта тема стала неприличной, о ней не принято говорить. В некоторых западных городах есть предписание, запрещающее траурным процессиям ездить днем. В католических и протестантских странах покойников хоронят в закрытых гробах – не дай Бог увидеть лицо мертвого человека. И, например, для англичан бывает потрясением, когда они заходят в православный храм и видят покойника с открытым лицом – впервые за многие годы жизни. Потрясение – потому, что прежде всего это далеко не так ужасно, как кажется.

В прежних культурах, когда наступало время старости, оно воспринималось как время всматривания в будущее, подготовки к смерти. Сегодня старость воспринимается как время борьбы за уходящую молодость, как время борьбы за прошлое, а не за будущее. Это рождает совершенно другое отношение между поколениями. Старики перестают быть носителями мудрости. Не знаний, а мудрости, т.к. мудрость – это умение оценивать все в жизни по самой высокой шкале, исходя из самой высокой целесообразности. «А перед лицом Бога как мне умирать будет?» Что значат эти события или другие – перед лицом Бога. И сегодня роль такого старшего поколения оказывается странной. Это поколение, борясь за романтические воспоминания своей юности – голосует за коммунистов…

Итак, человек призван осмыслить свою смерть и пройти через нее. Это то, что открыло христианство – смерть не есть тупик. Это в Ветхом Завете мы видели, что смерть есть тупик. А теперь мы видим, что смерть есть проходной двор. Можно пройти через пространство смерти, не оставшись в нем. Так прошел Христос – Ему нужно было три дня, чтобы преодолеть это пространство смерти. Нашим душам – наверное, больше, и, тем не менее, мы это пространство пройдем и выйдем через него к новой жизни.

А Ветхий Завет не видит для человека никакой надежды после кончины его жизни. И эта мысль накануне эпохи Нового Завета начинает сквозить во всей литературе – античной, языческой. Как интересно меняется отношение к смерти у античных авторов. Классическая эпоха Греции – смерть презираема, смерти не боятся – почему не боятся, верят, что через смерть проходят в мир блаженных? Нет, все гораздо проще: герои античной Греции и Рима не боятся смерти потому, что они вообще не боятся ничего за себя, они еще не знают себя, они еще не знают величайшего открытия – они еще не поняли, что каждый человек – личность. Человек – это часть полиса, города, часть своего народа, и поэтому их легко утешить: умру я, но будет жить страна, дети встанут в строй вместо меня – то самое языческое мироощущение, которое вдохновляло коммунистов (или так скажем, наш народ в эпоху коммунистов). И которое не будет работать сейчас, когда во многом проснулось сознание личности у людей.
Коммунистическая пропаганда утешала нас – «ты умрешь, но смысл твоей жизни в том, чтобы дать жизнь новым поколениям…» – Простите, это смысл жизни быка – дать жизнь новым поколениям телят. А у человека какой-то иной смысл жизни должен быть. И не просто надо лечь навозом, перегноем в землю, но зачем-то именно я есть, и каждый из нас зачем-то есть. И как же может быть признан человечным такой смысл жизни, который меня растирает в порошок и перегной? Нет покоя совести человека, когда он понял, что он человек, а не просто колесико и винтик какого-то полисного механизма или партийного механизма.

Смысл жизни должен видеть каждого отдельного человека. Высшая ценность должна быть настолько человечной, чтобы в ее ярком свете люди не превращались в тени, как при свете яркого прожектора, который направят на людей – люди не видны в нем, а виден только этот свет. Да, это идея индийской философии, где человеческая душа растворяется в этом океане Божественного света. Но мысль Средиземноморья почувствовала, что человек – это какая-то более глубокая, серьезная реальность. И когда этот мир понял в Евангелии, что Сам Бог есть Любовь, которая любит людей, тем более мы поняли, что Бог не будет растворять людей, как кислота растворяет гвозди . А мы должны остаться, мы какими-то будем, другими, но будем, и будем в Боге, но самими собой.

Так вот, когда был разрушен уютный мир полисного устройства – Афин, Спарты, республиканского Рима – люди вдруг ощутили, что нельзя жить просто так по инерции, предписаниям, привычкам социального быта – ощутили себя индивидуальностями. Я не скажу еще «личностями», но индивидуальностями. И тогда вся античная поэзия, начиная где-то со второго века до Рождества Христова – вся наполняется воплями – «почему же я умираю, как страшно умирать, ведь меня же больше не будет?» И это поражало античных людей в христианах – то, что христиане готовы умирать.

Первое знакомство с христианами убедило их, что они знают, каждый человек личность, каждый человек неповторим – и при этом они готовы умереть. Это совершенно поражало язычников. И поэтому сказал в 3м веке – «кровь мучеников – это семя Церкви». Язычники собирались на стадион и видели, что выходил христианин и мужественно принимал смерть. Люди уходили и многие начинали задумываться: почему я боюсь, а он не боялся. Потом человек находил христиан и спрашивал, почему – и слышал радостную весть. В чем радостность этой вести, Евангелия? В том, что люди до новозаветного времени без надежды всматривались в пространство смерти. Для Ветхого Завета все люди без надежды сходят в могилу, и там нет для них никаких чудес. И вот теперь туда к ним в могилу нисходит Христос и уничтожает ад. Теперь есть возможность для спасения.

Нет такого христианина в мире, к кому бы его соседи не приставали с вопросом: «а почему Вы считаете, что только христиане спасутся? Может быть, и все остальные люди спасутся тоже?» Но христианство исходит из другой системы отсчета. В нашей системе отсчета дано в Ветхом Завете, что все люди погибнут, и вдруг открылась возможность хоть для некоторых спастись.

Современный мир убежден в обратном – всех нас Бог обязан спасти, даже если Бога нет и даже если я не верю ни в какого бога, карма меня все равно спасет. Поразительное мышление – когда люди говорят, что я в Бога не верю, но мне не нравится, когда вы говорите, что Бог меня за это осудит. Его, конечно, нет, но я все равно в рай пойду.

Так вот, христианская система отсчета исходит из минусового уровня: да, мы все согрешили, мы все живем и родились в мире смерти, и каждый из нас число заразы, инфекции духовной в мире умножил. После каждого из нас по большей части в мире становится тяжелее дышать, а не легче. Эта система нарастания греха – показана в первых главах Библии: грехопадение, изгнание Адама, убийство Авеля, потоп, строительство Вавилонской башни. Нарастают грехи и сокращается число дней человеческой жизни от 800 лет до 80 – и то это «аще в силах человек, 80 лет».

И вот здесь оказывается, что открывается наконец Христом возможность не умирать . Ведь христианство – это не моралистика, Евангелие – это скорее медицина. Вот, например, представьте – взорвался Чернобыль. И в этой зоне все люди дышат радиацией смерти. И вдруг какой-то ученый открыл противоядие, которое он может привезти туда и раздать людям, и тогда они не будут умирать. И этот ученый бросает свою безопасную лабораторию и приезжает туда с этими препаратами и начинает их раздавать. И, например, он поселился в деревне Верхние Васюки, а жители деревни Нижние Васюки устроили митинг и возмущаются – почему он поселился в той деревне, а не у нас? И что это за жестокий профессор такой, который объявляет (а он объявляет – берите бесплатно, но если вы не возьмете, то вы умрете) – в народе стали говорить – какой он жестокий, заявляет нам, что мы помрем, какой гордый, негуманный, неприличный.

И это есть то, что 2000 лет твердят христианам – какой негуманный ваш Христос, заявляет, что кто отречется от Него, Он отречется пред Отцом Своим Небесным, а вы заявляете, что вне христианства и Церкви нет спасения. Но в том-то и дело, что христианство исходит из того, что все мы заключены в непослушании, все мы умираем. И вот появилась возможность дать лекарство бессмертия тем, кто пожелает выжить в нашем мире смерти, выйти из него в мир жизни.

Христос был человеком, не только Богом. И поэтому все то, что произошло с Ним, произойдет с каждым из нас. Христос воскрес, и это означает, что все мы обречены на воскресение. Мы не надеемся на воскресение, мы обречены на воскресение. Потому что каждый из нас – соучастник плоти Христовой, каждый из нас является братом Христа. Мы единосущны, единоприродны Ему, и то, что Христос сделал с Собою, произойдет с каждым из нас. Он взял на Себя нашу человеческую природу и изменил ее так, что она оказалась способной воскреснуть, выйти из мира смерти. Поэтому все мы воскреснем. Но поэтому и будет тот последний суд, который называется Страшным.

В обыденном представлении люди часто думают так: в последние времена Бог хочет устроить суд, а чтобы сделать его поистине страшным и поистине вселенским, Господь достанет из-под земли всех мертвецов. Представление, которое не делает чести Богу, если Его мыслить таким образом. Что вы скажете о человеке, против которого его знакомый согрешил, и этот человек, исполненный праведного гнева, хотел отомстить своему обидчику, но не успел – тот умер. И тогда, он, пользуясь высшей магией, он раскапывает могилу, оживляет своего обидчика, и, наконец, убивает опять. Скажем ли мы, что это нравственный образ?

Хотя, кстати, горбачевская перестройка именно с этого и началась, с фильма Абуладзе «Покаяние», где герои только тем и занимаются, что выкапывают трупы из могил. Это что угодно, но не покаяние в христианском смысле.

И Бог – это не некий такой монстр, который ради удовольствия наказать грешников будет их оживлять. Здесь ровно обратная последовательность.Поскольку мы живем в мире, в котором Христос воскрес, воскреснем и мы. Но поскольку вновь в нас начнет струиться жизнь, и жизнь эта будет струиться уже в вечности, перед лицом Божиим – это означает, что в этой грядущей жизни мы встретимся с Богом, а встреча с Богом не окажется ли для каждого из нас судом? Потому что, как сказано в Евангелии от Иоанна, суд в том и состоит, что свет пришел в мир и обличил дела тьмы. И когда этот свет осветит все закоулки нашей жизни и нашей совести, тогда и выяснится, что Бог есть Любовь, и всю Свою любовь Он будет изливать на нас. И вдруг окажется, что в нашей жизни было больше ненависти, раздражения и зависти, чем любви – это означает, что свет Божественной любви будет страшен для нас, он будет болезненным, потому что он совсем не будет соответствовать тому, чем мы жили.

В Евангелии есть место: Христос встречается с бесами – изгоняет из одержимого человека беса, а бес Ему говорит: не мучь меня! Поразительно – Тот, Кто есть радость, Кто говорит – хочу, чтобы радость ваша была совершенна, Тот, Кто есть полнота света и любви – оказывается источником муки! Христос оказывается причиной мучения для какого-то существа – для беса. И если мы станем такими же бесами во плоти, то Христос с нами ничего не сможет поделать. Тогда Его свет любви и в вечности станет для нас источником муки.

Поэтому в христианской традиции звучит время от времени такая мысль – свет Божественной любви и адский огонь – это одна и та же энергия, но по-разному воспринимаемая разными людьми в зависимости от степени их духовной подготовленности, их одичалости, безжизненности.

В жизни же человека возможны два опыта смерти. И вот в христианстве по-настоящему антонимом слова «смерть» является слово «успение». Это два разных исхода из жизни. Христос говорит: верующий в Меня не увидит смерти вовек. А что он увидит, не останется ли он вечно жить на земле? Свое успение. Мы слышим отголосок таких слов, как спелость, успех. Это не только сон, а успешно завершенная жизнь . Как М. Цветаева однажды сказала: «Господи, душа сбылась, умысл Твой самый тайный». Душа сбылась – вот это и есть та надежда, тот призыв Христа к нам – чтобы душа родилась, сбылась. Человек ведь долго рождается на свет. И у христианина у каждого есть 3 дня рождения: день рождения по плоти от матери, день рождения в Духе в Крещении, и день смерти. В Православной Церкви дни памяти святых – это дни их смерти, а не дни рождения. И это воспринимается и часто называется новым рождением.

Однажды некий священник выступал в странном таком месте – это был родильный дом. Он выступает перед врачами, медперсоналом, пробует им рассказывать, как православие понимает смерть, и между делом вспомнил книгу Моуди «Жизнь после смерти», и вообще это много где описывается – там описывается, как душа выходит из тела, идет таким черным коридором, туннелем, по нему летит, впереди свет, и она попадает туда, и дальше разные люди описывают по-разному, а этот первый момент все описывают одинаково. И вот одна акушерка говорит – так ведь это точное описание родов. Если бы младенец мог описать состояние родов, он сказал бы то же самое. Он идет по черному коридору, впереди свет, он выскакивает на этот свет, и дальше его, бедняжку, начинают зачем-то мучить, там холодно, неприятно – короче, обжиться надо.

И вот третий раз мы рождаемся в смерти. Апостол Павел так и говорит – для меня жизнь – Христос, а смерть –приобретение.

Но давайте продолжим это сопоставление. Жизнь человечка на земле во многом зависит от того, как его вынашивала мать. Не пила ли каких-то вредных лекарств, не употребляла ли алкоголь, а может, над ней надругались, или муж или кто-то другой бил ее, избивал во время беременности. Тогда может случиться, что ребенок родится больным, и тогда вся его жизнь предстоящая будет тяжелой.

Так вот, каждый из нас беременен. Душа каждого из нас беременна новой жизнью. Мы рождаем в себе человека. Апостол Петр называет это «сокровенный сердца человек». Павел называет это «внутренний человек». Мы вынашиваем в себе нашу душу. И если мы при этом будем потреблять какую-то негативную информацию из внешнего мира, сами будем продуцировать негативные чувства, вынашивать ненависть, раздражительность, безлюбовность, если не будем сами кормить свою душу добрым хлебом – она родится выкидышем, извергом в вечность. Родится недоношенной, невыкормленной в вечность.

У Солженицына был такой рассказ в ранние годы. Утро, берег реки, солнышко едва показалось над лесом, на берег выбегает 1,5 десятка человек, которые поворачиваются лицом к солнцу, воздевают руки, потом падают ниц, и так 10 раз подряд. Нет, они не молятся – они делают зарядку. И дальше он говорит:когда современный человек 10 минут в день заботится о своем теле и служит своему телу, все считают, что это нормально. Но если кто-то узнает, что этот человек 10 минут с утра молится и заботится о своей душе, все сочтут его сумасшедшим.

Так вот, душе нужен свой хлеб, и хлеб добрый – не опилки оккультизма, а добрый евангельский хлеб. Если она этого хлеба не получает, она рождается скукоженной, и, уродуясь уже здесь, она свою уродливость переносит и дальше.

Естественный вопрос – что с человеком происходит после смерти, когда душа исходит из тела? Я сейчас скажу такую странную вещь – с точки зрения православного богословия никакого рая нет, ада тоже. По простым причинам библейского характера: рай был уничтожен грехопадением Адама, ад был уничтожен воскресением Христа. Поэтому, строго по букве православного богословия, человеческая душа после расставания с телом, находится в состоянии предначинания вечного блаженства или предначинания вечных мук. Преподобный это выражает так: «Души праведников сидят около ограды райского сада, не дерзая туда войти, потому что они ожидают воскрешения своих любимых тел». Пока это тело не вернулось, человека нет . И это очень важная интуиция христианства: душа без тела – это не человек.

(начало 2 века) говорит об этом так: «тех, которые считают, будто души людей сразу после смерти попадают в рай, вы за христиан не считайте. Потому что человек есть единство души и тела, и душа без тела называется не человек, а душа человека. И тело без души не называется человеком, а телом человека. А человек целостен, един. И в христианском понимании тело человека есть не случайная одежда, которую можно поменять, а когда износилась – можно выбросить. Нет, человек един. И тело оказывает влияние на душу, и душа по-своему взращивает себе тело. И пока душа с телом разделены, ничего с душой происходить всерьез не может.

Задача богословия – не только уяснение, хранение истин евангельской веры, святоотеческой веры, хранение этого предания, не только задача позитивная, но и негативная, разрушительная – удерживать в узде человеческую фантазию. Потому что каждый народ создает фольклорное творчество, и православный народ – не исключение. В истории Церкви часто происходит так, что «благочестивые» народные фантазии рождают мир приходских преданий. И богословию часто приходится отодвигать в сторону это буйство «благочестивых» преданий и говорить: пусть этот мир фантазий не заслонит нам свет Евангелия. Впервые это произошло, когда истинные Евангелия были отсеяны от апокрифов. И постоянно это происходит и до сих пор.

Согласно таким фольклорным представлениям, человек несомненно ниже ангелов, а ангелы намного сильнее человека, и цель жизни человека – сравняться с ангелами. Но в православной традиции это совсем не так понимается. категорично заявляет, что только человек создан по образу Творца. В ангелах нет образа Творца. Златоуст поясняет – потому что только человек способен творить, ангелы не имеют дара творчества. «Не ангельское дело творить, ангельское дело – предстоять». Ангел – вестник, почтальон, посланник. От почтальона не требуется, чтобы он окончил литературный институт, чтобы вносил литературную правку в телеграммы, которые он разносит. Ангел возвещает Божию весть людям, Божию волю, и все.

Но о человеке у Бога замысел совершенно другой. Человек должен создать практически новую вселенную. Призвание человека гораздо более глубоко. Тот же Златоуст говорит: «Бог говорит: Я дал тебе прекрасное тело, а теперь я даю тебе власть создать нечто лучшее. Сотвори себе прекрасную душу». Т.е. Бог дал нам тело, но создать и воспитать свою душу – это то, что он предоставил свободе человеческой личности. Потом эта мысль у развивается и достигает своей вершины у св. , последнего великого византийского богослова в 14 веке. Он говорит: «Да, человек выше ангелов, но почему? Потому, что у человека есть тело». Человек сложен. У нас есть душа и тело. И это означает, что душа должна владеть нашим телом. Но чтобы душа могла подчинять себе тело, для этого у души должна быть способность властвовать, повелевать. Ангелам нечем повелевать, и поэтому ангелы только слушаются. Служение ангелов только в послушании. А человек сложен, и поэтому человеку дается способность властвовать, творчески менять ту ситуацию, в которой мы оказались. Дальше св. Григорий говорит – «только потому, что у нас есть тело, и возможен мир культуры, возделывания полей, и т.д.» Из этого следует, что душа, пока живет в теле, имеет возможность для творчества. Душа вне тела лишается возможности творчества, и тем самым лишается возможности покаяния. Поэтому Христос говорит – в чем застану, в том и сужу. Нельзя изменить себя, творчески обновить себя, покаянно обновить себя после разлучения с телом.

Итак, душа человека расстается с телом. И после этого по православному преданию начинается путь ее странствий, который длится 40 дней. Это не есть догматическое учение, а та самая грань народного опыта и церковного богословия. У древних отцов никакого основания для такого суждения нет. Но за этим, тем не менее, своя правда чувствуется. Поэтому , не провозглашая это учение своим, и не отгоняет его в то же время от себя, а считает, что такого рода представление может быть полезным для духовного воспитания человека.

Эти 40 дней делятся на 3 этапа – 3-й, 9-й и 40-й дни. Разные книги разных православных авторов, и старые, и новые, по-разному понимают эти дни. Вот то представление, которое мне кажется наиболее духовно полезным и серьезным. Сначала к 3-му дню душа человека идет к Богу. Она оказывается способной ко встрече с Богом и ко прикосновению к миру вечной радости. Это касается всех душ всех людей. Но после этого все души вплоть до 9-го дня прикасаются к миру вечной скорби и видят, что происходит там. Когда Христос говорит о Своем Суде в Евангелии, Он говорит: разделятся люди на агнцев и на козлищ по какому признаку – Я был голоден, и вы накормили Меня, Я жаждал, и вы напоили Меня, был наг, и одели Меня. Люди спросят – когда же мы видели Тебя, Господи, таким? – Если вы не сделали это одному из братьев ваших, значит, не сделали Мне. То есть, вот один из критериев для разделения. И те, кто жили по заповедям Христа – им Христос говорит: придите ко Мне, идите и насладитесь уготованным Вам Царствием… Заметьте – люди должны войти в мир, который ожидает людей, в мир, который им уготован. А что происходит с другими – «отойдите от Меня, проклятые, идите в огнь вечный, уготованный диаволу и аггелам его». Мир преисподни – это мир не для человека, а для сатаны и его аггелов, но не мир человека. И это и страшно, что человек окажется в мире, в котором для человека нет места, в бесчеловечном мире. И вот прикосновение к этому миру опять же дается всем до девятого дня. А затем до сорокового дня душа человека возвращается на землю, и перед ней проходят все эпизоды ее жизни, она посещает места, где она была, и вспоминает все, что с нею было. И после этого уже идет к Богу.

Каков смысл этих странствий, этих рассказов? А тот, что человек встречается затем с Богом в состоянии уже абсолютной ответственности. Он теперь знает все – знает, зачем Христос дал ему заповеди, знает, к чему приводит нарушение заповедей, знает, где и в каких случаях он делал гадости. Что было злого и что было доброго в его жизни. Все грехи и все добрые минуты, поступки – все он теперь помнит и знает. В этом состоянии предельной ясности и ответственности он встречается с Богом, и там совершается частный суд, когда душа определяется или в предначинание вечных блаженств, или в предначинание вечных мук. Что это такое, я не знаю. И вряд ли кто-нибудь из православных богословов дерзнет сказать, что он знает. Есть слова ап.Павла – «что уготовал Господь любящим Его – это не приходило на ум человеку», а что касается того, что уготовано диаволу – то именно потому, что это уготовано не для нас, то мы тем более не можем себе это представить. Но на самом деле это просто представить. Ад страшен не столько интенсивностью своих мучений, сколько их бессмысленностью. Человек способен перенести любое страдание, если оно осмысленно, если он понимает, что в этом страдании он растет, если это надо, если из этого есть выход. И напротив – даже элементарную зубную боль никто не в силах перенести, если ты уверен, что она бессмысленна, никому не нужна и будет длиться вечно. Если у человека есть осмысленность своего существования – он пройдет через любой Гулаг. Если в человеке нет чувства смысла – его раздавит элементарная ангина. Так вот, жуть ада в том, что из него нет выхода. Это такое состояние, которое не меняет человека, в котором уже нельзя меняться . И все же это не все. Потому что затем человек ждет последний суд, тот, который называется Страшным Судом. Суд для всех людей и одновременно.

И здесь я хотел бы сказать, что этого не надо бояться – по двум причинам. Одна из них поразительно высказана Григорием [Морикадзе], армянским патриархом 12-го века, «Книга скорбных песнопений». В одном из его гимнов есть строки: «Мне ведомо, что близок Страшный Суд, но на Суде я буду уличен во многом. Но Божий Суд не есть ли встреча с Богом? Где будет Суд – я поспешу туда. Я пред Тобой, о Господи, склонюсь, и отречась от жизни быстротечной, не к вечности ль Твоей я приобщусь, хоть эта вечность будет мукой вечной?» То есть для человека, живущего по христианским чувствам, встреча с Богом – любая встреча – это источник радости.

Но важно еще и то, что последний суд есть последняя апелляционная инстанция. Согласно православному преданию, страшный суд не ужесточает приговоров частного суда, он их отменяет. Он изменяет их в сторону большего милосердия. Человек, который был осужден как частный грешник, может быть оправдан и спасен как член Церкви.

Два обстоятельства мне кажутся очень важны для понимания последнего суда.

Во-первых, судить будет Христос – Тот, Кто ради нас умер. Отец весь суд предал Сыну, то есть воплощенной Любви. Св. пишет в одном из писем: «Господь есть Любовь, и поэтому Он ищет и жаждет, как бы оправдать каждого из нас. Он готов вменить нам в праведность любую малость. Господь жаждет оправдать нас. Так дайте же Ему хотя бы ничтожный повод, чтобы Он смог нас помиловать».

Кстати, у Достоевского – замечательный рассказ о луковке. Умирает некая женщина, которая была не слишком праведная, и попадает в огненное озеро. А ангел-хранитель плачет над ней и умоляет – дай мне хотя бы какой-нибудь повод вытащить тебя отсюда, вспомни хотя бы какое-то доброе дело, какое было в твоей жизни, хотя бы одно. Она вспоминает – было, я однажды нищенке луковку подала. Та работала в огороде, нищенка мимо проходила, стала просить, и та в нее луковкой запустила, чтобы та отстала. Ангел не поленился, слетал за этой луковкой, вернулся, протягивает этой женщине, которая в огненном озере, говорит – держись, я буду вытаскивать тебя отсюда, если луковка не оборвется. Она цепляется, ангел тащит, и луковка не рвется. А соратники по страданиям, которые мучаются там вместе с ней, видя это, цепляются за ее ноги. И здесь происходит самое страшное – она начинает отпихиваться от них, и здесь луковка рвется. Это была единственная ниточка любви, и своими отталкиваниями и ее эта женщина порвала.

Итак, Господь ищет эту луковку, Его желание – не осудить нас, а вытащить нас отсюда. Какие же есть надежды, что человек, осужденный частным судом, может быть оправдан в конце? Надежда в том, что мы приходим туда все вместе, приходим как Церковь Христова, как частица Тела Господня, и поэтому там, где нам не хватало нашей личной любви, нашей личной святости, она может быть восполнена любовью и святостью Христа. Отсюда, из этого ощущения того, что никто из нас не живет и не умирает в одиночку, потому что мы крестились в смерть Господню, питались одним Хлебом Евхаристии, из этого ощущения нашего благодатного единства во Христе и вырастает надежда на то, что может быть восполнен недостаток в нашей личной духовной жизни – за счет общецерковных сокровищ.

Теперь о теме индульгенций. В индульгенции по большому счету нет ничего страшного. В православии тоже есть индульгенции, и почти каждый из здесь сидящих принимал участие в этих индульгенциях. На языке православного богословия они называются поминальные записки. Разница только в том, что для православных Церковь – это народ, мы с вами – это соборное единство Церкви. А в католическом мышлении Церковь – это папа. И мы когда собираемся в Церковь и молимся об упокоении наших усопших братьев, мы делаем некий жест любви, любовной памяти об этих людях, и мы живем в уверенности – ведь мы же все-таки в Царствии Божием, в Царстве любви. Это означает, что мир Церкви (глава ее – Христос), Церковь построена так, что в ней очень хорошая «акустика» – поэтому слово, жест любви, сделанный здесь, на земле, порождает целую «бурю» любви там, в горнем мире, потому что не кармой держится Церковь, не автоматическим воздаянием, а любовью, которая желает прощать. Это христианское ощущение, что эта малость, наше поминание, наша молитва о дорогих нам людях, об усопших христианах, и даже о тех, кого мы не знаем – Ты, Господи, веси их имена, помяни всех, о ком некому молиться! – каждую родительскую субботу звучат в Церкви эти слова. Мы и надеемся на то, что это делание любви отзывается в мире горнем – мире, который связан с душами людей, ушедших от нас.

А в католическом понимании папа – это заместитель, точнее викарий, наместник Христа, т.е.временно исполняющий обязанности Христа на земле. Христос дал ему какие-то полномочия, власть, и поэтому папа только к себе относит слова, сказанные Христом всем по сути дела христианам – «что вы свяжете на земле, будет связано на небесех…». Поэтому в католичестве возникла традиция поминальные записки адресовать лично папе, потому что, если папа помянет этого человека в своих молитвах, вот тогда Господь точно послушал, т.к. если Христос всю власть папе передал, то если папа молится, то Христос уж точно обязан его спасти.

В православном понимании такого автоматизма нет и такой персонализации Церкви. Не так давно в одном католическом французском журнале я увидел статью, поразило само название – «Церковь – это кто». Статья была, естественно, о папе. Такое конкретное указание. И в понимании католиков индульгенция – это поминальная записка, обращенная к папе, к ней прилагается какая-то сумма пожертвований, чтобы папе было интересно читать эту записку, и в ответ на суммы пожертвований (считается, что папа точно знает суммы небесной бухгалтерии) тебе объявляется отпущение, облегчение мук чистилища. Т.е. в этот промежуток от моей смерти до Страшного Суда, если за меня будут вноситься индульгенции, то для меня этот промежуток будет сокращен. Например, человек умер в 1621 году. А Страшный суд будет, например, в 2001 м. Бедняге почти 400 лет надо еще мучаться в чистилище, и это еще не ад, а предначинание вечных мук. Но власть папы не простирается по ту сторону Страшного Суда, все-таки Евангелие ясно говорит, что весь суд предан Христу, а не папе, поэтому католики не говорят, что они могут гарантировать за хорошую плату выживание после Страшного Суда. Но в промежутке до Страшного Суда можно «договориться». Поэтому, если ты совершил доброе дело, то из этих, например, 400 лет ты проведешь 20 из них в верхних условиях чистилища, в лимфе так называемой, и там тебе будут более-менее хорошие условия для жизни. Официальное католическое богословие сейчас отказалось от этих идей, но на уровне приходской практики все это живет, и до сих пор по Москве распространяются брошюрки, книжки католические с предложением – помолитесь Фатимской иконе Божией Матери, за каждую молитву – индульгенция в 365 дней освобождения от мук в чистилище.

В православии есть эта же идея, но, как мне кажется, более по-христиански выраженная. Что, действительно, человек, который был осужден после своей смерти, непосредственно, по молитвенной заботе всей Церкви, как член Церкви, он может быть оправдан на последнем Суде.

Перед Страшным Судом произойдет воскрешение мертвых. Здесь, конечно, есть где разгуляться фантазии… Но здесь еще важно то, что в моем теле есть частицы, которые были до этого в телах других людей. Вот я умер, меня похоронили, лопух вырос. Этот лопух съела козочка, из нее подоили молочка, его попил внучок кладбищенского сторожа. Потом он тоже умер, и затем мы с ним устраиваем свару – эта частица, которой мне не хватает для моего пальца, она находилась в его печени. Кому из нас она должна принадлежать?. Помните, в Евангелии есть похожий эпизод, когда саддукеи спрашивают, искушая Христа – кому из 7-х братьев будет принадлежать женщина. Или, если я умер одноногим, я с 1 ногой выйду из могилы, или с 2-мя? Такого рода триллеры и картинки обожают рисовать в рериховской литературе.

Тело каждого из нас двусоставное. В нем есть форма и содержание (это язык Аристотеля, и он как раз близок святым отцам). Вот есть храм, есть форма этого храма, а материей являются кирпичи, из которых он сложен. У кирпича есть тоже форма и материя. Формой является прямоугольник, а материя – глина. У этой глины тоже есть форма и материя. И из одной и той же материи можно сложить разные формы. Как из одних и тех же кирпичей можно храм построить, а можно общественный туалет. И вот в моем теле то же самое, есть форма и содержание. Вот ребенок, который растет, у которого организм активно строится, потребляет из окружающего мира каждый день вещества и энергию. Вот с утра он покушал бутерброд с сыром. Означает ли это, что к обеду один его палец на какой-то миллиметр будет состоять из хлеба, а другой – из сыра? Нет. Значит, эти вещества он сначала расщепит, а затем из них построит себя самого. Значит, материя, которая в нас приходит и уходит, с точки зрения чисто вещественной – каждый из нас меняется – ну лет за 7 это точно, обновляется всё. Одним и тем же остается лишь форма, структура тела, то, что можно назвать генно-информационной программой человека. Каждая клеточка и каждый орган тела знает, как строить саму себя, самого себя. А потом мы начинаем стареть, и наше тело «забывает» это умение. И тело изнашивается и умирает.

И воскрешение плоти означает, что этой нашей форме, если хотите – этой «идее» человека, эту форму можно назвать до некоторой степени душой, если хотите – вот моя душа получает возможность вновь строить свое тело – из той новой материи, которая будет вокруг меня. Этот мир сгорит в огне, от него ничего не останется. Но Христос говорит – сотворю все новое, будет новое небо и новая земля. И вот в этом новом мире моей душе будет дана возможность создать себе новое тело. Это моя же душа, это же форма моего тела, но из новых элементов оно построит себе новое тело с новыми свойствами, подобными тем, которые были у Христа воскресшего. Апостол Павел это выражает так: сеется тело душевное (греч. – псюхикос, в древнелат. переводе – корпус анималис, вполне справедливый перевод, «тело животное», анималис), восстает тело духовное». Т.е. зерно бросается в землю, но восходит оно уже не в качестве просто зерна, а чем-то другим. Но важно то, что некая идентичность жизненного процесса сохраняется. Это все-таки не перевоплощение в другое тело, а именно форма этого моего тела получает возможность вновь облечься материей, облечься содержанием в том новом мире, который создаст для нас Господь. Именно потому, что это будет тело нового мира, духовного мира, поэтому окажется, что это тело не будет преградой, чтобы созерцать Творца. С другой стороны, это тело не будет подвержено уничтожению, и это означает, что и боль, которую будет испытывать это тело, если оно воскреснет в поругании, и боль эта будет такой, которую это тело не уничтожит до конца. Поэтому и будет возможно то, что Христос называет мукой вечной, а не временной.

Последнее. Что такое жизнь вечная в Боге и вечная смерть вне Него. О первом говорит, например, св. : «жизнь вечную я полагаю в созерцании Бога, и в этом одном я и полагаю райское веселие». Это нельзя, очевидно, объяснить словами, но человек, который узнал на опыте, что такое прикосновение благодати, хотя бы отчасти, он поймет, что другого тогда ничего не нужно будет.

А что касается вечных мук, то здесь есть некоторые сложности. Одна из них – техническая. Святые отцы не писали учебников по богословию. Каждая книга написана по конкретному поводу. Это учителя Церкви 1го тысячелетия прежде всего. И только есть одна книга, дошедшая до нас из 1го тысячелетия, которая является суммой богословия, энциклопедией богословских знаний – книга «Точное изложение православной веры». И интересно, что в оглавлении есть глава под названием «Рай», и нет главы «Ад». Я специально собирал у святых отцов рассуждения об аде. Самое известное из них – это слово преподобного в 7 в. Смысл его таков, он говорит, что никому не дозволена мысль, что грешники, находящиеся в аду, лишены Божией любви. Но эта любовь жжет их. – Он поясняет – ад, по моему рассуждению, есть невозможность больше любить.

Эти рассуждения Исаака Сирина отозвались потом в рассуждении старца Зосимы у Достоевского, который теми же словами рассуждает об аде. также говорит о мучениях совести, жжениях совести. , Иоанн Дамаскин – наиболее глубокие умы православных отцов – не увлекались идеей каких-нибудь клещей, пыток, огненных котлов со смолой и т.д. В православии не было своего Данте, который бы нарисовал такие картины и затем канонизировал бы их. Надо различать педагогические образы (на очень поздних фресках и иконах, начиная с 16 века) и богословие. И вот в богословии древними отцами понимается, что ад есть прежде всего мука совести. В нашем веке уже о. Сергий Булгаков сказал так: «душа будет вечно смотреться в череду дней, бездумно загубленных ею». Невозможно ничего изменить. Человек поставил себя вне Бога. С Богом он жить не научился. Он не научился той радости, которую Бог хотел нам дать. Бог человеку хочет и может дать только одно – Самого Себя. Если человек не испытал этой духовной жажды и этой радости прикосновения к Богу при жизни, не научился этому радоваться здесь, ему это не будет в радость и там.

Представьте, что вас приговорили бы к жуткой казни – заперли бы на месяц в консерватории. Если у вас перед этим воспитан музыкальный вкус, вы будете даже очень рады, что в течение месяца у вас будет возможность слушать замечательных мастеров. Но если вы воспитаны только на хард-роке, то вас ждет очень тяжелый месяц. Потому что это не тот хлеб, которым вы кормили свою душу. А беда в том, что любое другое, остальная «чернуха» – она исчезнет, растворится, будет сожжена, и останется только Бог. И Бог говорит – вот Я, прими Меня, разреши Мне быть в тебе. А мы говорим – ну в этом нам радости мало, нам бы другую радость, нам бы кто пол-литра дал бы…

С вопросом о воскрешении тел также связан вопрос о кремации. Еще во 2 веке , апологет, специально рассуждал об этой проблеме. Он писал вот о чем. Христиане с глубокой древности почитали мощи святых. Не верьте протестантам, которые уверяют, что это позднее языческое изобретение и т.д. Ничего подобного. Откройте, например, мученические акты , это ученик апостола Иоанна, и все ученые признают, что это текст 2го века, т.е. его жизнь была описана сразу после его смерти. И там сразу говорится, что как только его убили, христиане бросились к нему, к костру, на котором сожгли его, чтобы хотя бы частицу мощей его взять и отнести к себе и благоговейно у себя хранить. И вот язычники знали, что христиане ожидают воскресения тела. Язычники знали, что христиане поэтому и ведут себя мужественно, что верят в воскресение свое. Поэтому, чтобы лишить христиан надежды, они полагали, что надо сжечь тело. Если вас похоронят в склепе, а потом придет ваш Христос и воскресит вас, то это понятно. А мы хитрее сделаем – вас сожжем, а пепел развеем, и мы посмотрим, воскресит вас Христос, или нет. И вот отвечает – а мы не боимся ущерба ни при каком способе погребения, потому что мы надеемся не на то, что наше тело воскреснет, а на то, что Христос нас воскресит, а для Него нет труда – собрать ли этот пепел, или восстановить из него человека, и неважно, что вы с нами сделаете. Буквальный текст: «мы считаем, что человек не испытывает никакого вреда в зависимости от образа погребения, но придерживаемся более благородного и более древнего обычая – предания тела земле». Итак, с точки зрения православной Церкви, кремация людей, с одной стороны, безвредна, с другой стороны, страшно разрушительна. Она безвредна для человека, которого хоронят. Если его отпели, помянули, о нем молятся, если он умер исповедавшись и причастившись, а его сожгли, мы не будем сомневаться в том, что Господь примет его душу и потом восставит его тело вне зависимости от того, похоронили ли его на кладбище или сожгли в крематории. Но обряд кремации страшно разрушителен для живых людей, для тех, кто провожает усопшего. Потому что он страшное воздействие оказывает. Во-первых, он лишает возможности просто по-человечески прийти на могилку. Когда человека хоронят в земле – здесь понятный образ, благородный и высокий – зерно, которое бросается в землю. Это зерно брошено, и мы верим, что настанет весна для наших тел и душ, и мы восстанем из этой земли. Очень глубокий религиозный символ. А когда человека бросают в огненную печь – это тоже символ, но негативный. Это очень неприятно, и это ранит душу людей. Поэтому Церковь выступает против кремации. Не из мистических соображений, что это душе усопшего повредит, а просто видно, что это причиняет боль живым…

О молитве за людей, умерших без покаяния.
Эпизод из жизни , когда он в пустыне разговаривает с черепом языческого жреца. Монахи жили в пирамидах, склепах, скрывались там от жары. Понятно, что они молились и об упокоении душ тех, чей покой он нарушил, и чьи могилы сейчас дают им покой от жары. Поэтому они молились и об упокоении душ язычников. О значении заупокойных молитв – прорыв из одиночества – хотя бы увидеть другого, разглядеть его, встретиться с ним взглядом – это уже радость и первая толика любви. Поэтому возможна молитва и ко Христу, и ко святым о людях, умерших без покаяния.

Почему мы, причащаясь Жизни, умираем?
Апостол Павел говорит, что есть две смерти – первая и вторая. говорит, что смерть – это раскол. Смерть первая – это раскол, разлучение души и тела. Смерть вторая – это разлучение души и Бога. Так вот, Христос придет дважды – чтобы исцелить по очереди каждую из этих смертей. Сначала в первом Своем пришествии и воскресении Он делает преодолимой вторую смерть, а во Своем втором пришествии Он сделает преодолимой, отменит смерть первую. Поэтому, хотя мы живем уже в состоянии искупленного мироздания, мы отходим от наших тел.

Вспомним, что сразу после воскресения Христа христиан посетила первая смерть – апостола Стефана. Христиане начали умирать до того, как они начали писать книги Нового Завета. Уже апостолы с самых первых лет знали, что искупление, принесенное нам Христом, слова Христа «верующий в Меня не увидит смерти вовек» – имеют какой-то иной смысл, нежели обещание физиологического бессмертия. Апостол, который писал эти слова Христа, знал, что его собратьев многих уже казнили. Он какое-то более глубокое видел в этих словах Христа.

Почему Христос причастил апостолов до Своей смерти, а не после воскресения?
Чтобы показать им вольность своих страданий. Что Христос добровольно идет на смерть, а не Его арестовывают и ведут. Поистине, «без воли Моего Отца, без Моей воли и волос с Моей головы не упадет». Поэтому Христос дает Свою животворящую Кровь апостолам до того, как эта Кровь будет исторгнута из Него копьем стражника. Христос Сам делится с нами Своей жизнью, а не потому что мы из Него вырвали эту Кровь или кусок мяса или еще что-то. Это именно любовная жертва, поэтому она совершается до Его ареста и распятия.

О понимании таинства Евхаристии.
Кусочек Хлеба называется причастием. Это не кусочек Христа, а нить, которая нас связывает со Христом. А Телом Христовым должны стать мы сами, преложиться в Тело Христово. На литургии священник молится – Господи, ниспосли Духа Твоего Святаго на нас и на предлежащие Дары сия. – то есть, смысл литургии в том, чтобы через вкушение Даров, освященных на престоле, люди стали Телом и Кровью Христа. Люди – это то «вещество», которое подлежит преложению, пресуществлению во Христа. И Чаша есть «канал», если хотите, по которому благодать Христова дается нам, чтобы действовать в нас. Для православия таинство причастия есть таинство Церкви, Чаша причастия святится для нас и в нас, в людях. Поэтому в православии нет обрядов поклонения Святым Дарам, как у католиков, когда, скажем, шествует по городу Чаша, и все падают перед нею ниц – люди кланяются Дарам, но не причащаются. В православии Дары даются ради людей, и они должны действовать в нас. И неважно, крохотную ты частицу или большую потребил, Христос ведь один и тот же, и Он желает преложить в Свое Тело не эту частицу хлеба, а всего тебя.

Хотя ежедневный опыт говорит, что смерть – это непреложный удел каждого человека и закон природы, Священное Писание учит, что первоначально смерть не входила в планы Бога о человеке. Смерть не есть Богом установленная норма, а скорее уклонение от нее и величайшая трагедия. Книга Бытия повествует, что смерть вторглась в нашу природу вследствие нарушения первыми людьми Божией заповеди. Согласно Библии, целью пришествия в мир Сына Божия было вернуть человеку утраченную им вечную жизнь. Здесь речь не о бессмертии души, потому что она по своей природе не подлежит уничтожению, а именно о бессмертии человека в целом, состоящего из души и тела. Восстановление единства души с телом должно осуществиться для всех людей одновременно при всеобщем воскресении мертвых.

В некоторых религиях и философских системах (например, в индуизме и стоицизме) приводится мысль, что главное в человеке – это душа, а тело – лишь временная оболочка, в которой душа развивается. Когда душа достигает известного духовного уровня, тело перестает быть нужным и должно быть сброшено, как сносившаяся одежда. Освободившись от тела, душа восходит на более высокую ступень бытия. Христианская вера не разделяет такое понимание человеческой природы. Давая предпочтение духовному началу в человеке, она все же видит в нем принципиально двухсоставное существо, состоящее из друг друга дополняющих сторон: духовной и материальной. Существуют и простые бестелесные существа, как ангелы и бесы. Однако у человека – другое устройство и назначение. Благодаря телу его природа не только сложнее, но и богаче. Богом определенный союз души и тела – это вечный союз.

Когда после смерти душа покидает свое тело, она попадает в чуждые для себя условия. Действительно, она не призвана существовать как призрак, и ей трудно приспосабливаться к новым и неестественным для нее условиям. Вот почему для полного упразднения всех разрушительных следствий греха Богу угодно было воскресить созданных им людей. Это произойдет при втором пришествии Спасителя, когда по Его всемогущему слову душа каждого человека вернется в свое восстановленное и обновленное тело. Надо повторить, что она войдет не в новую оболочку, а соединится именно с телом, которое принадлежало ей раньше, но обновленным и нетленным, приспособленным для новых условий бытия.

Что касается временного состояния души со времени ее разлучения с телом и до дня всеобщего воскресения, то Священное Писание учит, что душа продолжает жить, чувствовать и мыслить. «Бог не есть Бог мертвых, но живых» , ибо у Него все живы, – сказал Христос (; ср.: ). Смерть, будучи временным разлучением с телом, в Священном Писании именуется то отшествием, то разлучением, то успением (см.: ; ; ; ). Ясно, что слово «успение» (сон) относится не к душе, а к телу, которое после смерти как бы отдыхает от своих трудов. Душа же, разлучившись с телом, продолжает свою сознательную жизнь, как и раньше.

Справедливость этого утверждения видна из притчи Спасителя о богатом и Лазаре (см.: ) и из чуда на Фаворе. В первом случае евангельский богач, находившийся в аду, и Авраам, находившийся в раю, обсуждали возможность послать душу Лазаря на землю к братьям богача, чтобы предостеречь их от ада. Во втором случае жившие задолго до Христа пророки Моисей и Илия беседуют с Господом о Его предстоящих страданиях. Еще Христос сказал иудеям, что Авраам увидел Его пришествие, очевидно, из рая и возрадовался (см.: ). Эта фраза не имела бы смысла, если бы душа Авраама пребывала в бессознательном состоянии, как учат некоторые сектанты о жизни души после смерти. Книга Откровения в образных словах повествует о том, как души праведников на Небе реагируют на события, происходящие на земле (см.: , , , , ). Все эти места Писания учат нас верить, что действительно деятельность души продолжается и после ее разлучения с телом.

При этом Писание учит, что после смерти Бог назначает душе место ее временного пребывания в соответствии с тем, что она заслужила, живя в теле: рай или же ад. Определение в то или иное место или состояние предваряется так называемым «частным» судом. Частный суд надо отличать от «всеобщего» суда, который состоится в конце мира. О частном суде Писание учит: «Легко для Господа – в день смерти воздать человеку по делам его» (). И дальше: человеку надлежит«однажды умереть, а потом суд» (Ев. 9:27), очевидно, индивидуальный. Есть основание предполагать, что в начальной стадии после смерти, когда душа впервые попадает в совершенно новые для нее условия, она нуждается в помощи и руководстве своего Ангела-хранителя. Так, например, в притче о богатом и Лазаре рассказывается, что Ангелы взяли душу Лазаря и отвели ее на Небо. Согласно учению Спасителя, Ангелы заботятся о «малых сих» – о детях (в прямом и переносном смыслах).

О состоянии души до всеобщего воскресения Православная учит так: «Веруем, что души умерших блаженствуют или мучаются по делам своим. Разлучившись с телом, они тотчас переходят или к радости, или к печали и скорби. Впрочем, не чувствуют ни совершенного блаженства, ни совершенного мучения, ибо совершенное блаженство или совершенное мучение каждый получит после всеобщего воскресения, когда душа соединится с телом, в котором жила добродетельно или порочно» (Послание восточных патриархов о Православной вере, член 18).

Таким образом, Православная Церковь различает два состояния души в загробном мире: одно – для праведников, другое – для грешников, – рай и ад. Она не признает римско-католического учения о среднем состоянии в чистилище, поскольку в Священном Писании нет никакого указания на среднее состояние. При этом Церковь учит, что мучения грешников в аду могут быть облегчены и даже могут быть сняты по молитвам за них и по добрым делам, совершаемым в их память. Отсюда обычай подавать помянники за Литургией с именами живых и умерших.