О мытье в русской печи. Как мылись… в русской печи?!! Русская печь как мылись в старину

Все адепты русофобии любят апеллировать к стихотворению Лермонтова "Все Русские - нечистоплотные свиньи", написанного им после обиды на государственную систему Российской Империи, чей репрессивный аппарат немного надавил на поэта. Ещё И.Р.Шафаревич заметил, что сие стихотворение несколько раз изучается в школьном курсе, чтобы закрепить стереотип о нечистоплотности Руси и, следовательно, Русского народа. Данный стереотипный миф вбивается в головы с необычайной настойчивостью.

"Все Русские - нечистоплотные свиньи"

Прощай, немытая Россия,
Страна рабов, страна господ,
И вы, мундиры голубые,
И ты, им преданный народ.
Быть может, за стеной Кавказа
Укроюсь от твоих пашей,
От их всевидящего глаза,
От их всеслышащих ушей.

М. Ю. Лермонтов.

Думаю, не надо напоминать, что сей миф уже неоднократно развенчан. Должно просто вспомнить тезис про бани и парфюмерию. Бани были (и есть) на Руси, а парфюмерия - в "просвещённой Европе". Но отчего-то доморощенные либералы раз за разом садятся в лужу, высказывая миф про "немытую Россию". Забывают, что в любой захолустной деревеньке на Руси всегда есть бани. Да и водой наша земля не обделена в отличие от той же Европы. Мойся, сколько душе будет угодно. А вот в Европе с водой всегда была напряжёнка. От того англичане и умываются до сих пор с заткнутым сливным отверстием. Ради экономии жертвуют гигиеной.

"И не имеют они купален, но устраивают себе дом из дерева и законопачивают щели его зеленоватым мхом. В одном из углов дома устраивают очаг из камней, а на самом верху, в потолке, открывают окно для выхода дыма. В доме всегда имеется ёмкость для воды, которой поливают раскалившийся очаг, и поднимается тогда горячий пар. А в руках у каждого связка сухих ветвей, которой, махая вокруг тела, приводят в движение воздух, притягивая его к себе... И тогда поры на их теле открываются и текут с них реки пота, а на их лицах - радость и улыбка". Абу-Обейд-Абдаллахала Бекри, арабский путешественник и учёный.

Повторяя строки классика, перед глазами встает образ нечесаного и бородатого мужика в зипуне... Справедлив ли миф о традиционной русской неопрятности? Существует мнение, что на Руси люди ходили в грязной, нестираной одежде, а привычка мыться пришла к нам из так называемой цивилизованной Европы. Много ли в этом утверждении правды? Так ли все было на самом деле?

Бани в России были известны в самой глубокой древности. Летописец Нестор относит их к первому веку по Р.X. , когда Святой апостол Андрей путешествовал по Днепру, проповедуя Евангельское слово, и дошел значительно севернее его, "туда, где теперь Новгород", где он увидел чудо - парившихся в бане. В ней, по его описанию, все превращались по цвету в сваренных раков. "Накалив печь в деревянных банях, - говорит Нестор, - входили туда нагими и там обливались водой; потом брали розги и начинали сами себя бить, и до того секли, что едва выходили живыми; но потом, окатившись холодной водой, оживали. Так делали еженедельно, и притом, - заключает Нестор, - никем не быв мучимы, сами себя мучили, и совершали не омовение, а мучение".

Такие же свидетельства можно найти и у Геродота. Он отмечал, что жители древнерусских степей всегда имели среди своих поселений специальные хижины с вечно горящим огнем, где раскаляли камни докрасна и на них поливали воду, рассыпали конопляное семя и в жарких парах омывали свои телеса.

Личная гигиена населения в средневековой Европе практически не существовала, так как телу и заботам о нем по религиозным причинам не уделялось никакого внимания. В XI веке папа Климент III издал указ, в силу которого было запрещено по воскресеньям купаться и даже мыть лицо. У славян даже рожать было принято не в доме, а в хорошо истопленной бане, так как они верили, что рождение, как и смерть, нарушает границу невидимых миров. Именно поэтому роженицы удалялись подальше от людей, чтобы никому не навредить. Появление ребенка на свет у древних славян сопровождалось мытьем и даже парением в бане. При этом приговаривалось: "Благослови, Господи, пар да веник".

В русских сказках часто встречается сюжет с исцелением героя живой и мертвой водой. Илья Муромец, тридцать лет пролежавший без движения, набрался от нее силы и одолел зло - Соловья-разбойника.

В странах же Западной Европы в то время бань не было, так как церковь, посчитав древнеримские термы источником разврата, запретила их. И вообще, рекомендовала мыться как можно реже, чтобы не отвлекаться от работы и служения церкви.

В хронике 966 года говорится, что в уставе новгородского и киевского князя Владимира Красное Солнышко бани именовались заведениями для немогущих. Возможно, это были первые на Руси своеобразные лечебницы.

В древности все любили бани, за что однажды и поплатился русский князь. Бенедикт, предводитель венгерского войска, осадив город Галич в 1211 году, захватил в ней беспечно мывшегося князя Романа Игоревича.

В "цивилизованной" Европе и не знали о существовании такого удобного способа поддерживать гигиену, пока в 13 веке крестоносцы не привезли из Святой Земли заморскую забаву - восточные бани. Однако уже ко времени Реформации бани вновь искоренили, как источник разврата.

Мало кому известно, как уличили Лжедмитрия в том, что он не русский, а стало быть, самозванец? Очень просто - он не ходил в баню. А так в то время мог поступать только европеец.

Уроженец Курляндии Яков Рейтенфельс, живший в Москве в 1670-1673 годах, отмечает в записках о России: "Русские считают невозможным заключить дружбу, не пригласив в баню и не откушав затем за одним столом".

Кто был прав, показала в XIV веке страшная эпидемия чумы "Черная смерть", которая уничтожила почти половину населения Европы. Хотя чума пришла с Востока, в частности из Индии, она обошла Россию стороной.

Венецианский путешественник Марко Поло приводит такие факты: "Венецианки ходили в дорогих шелках, мехах, щеголяли драгоценностями, но не мылись, а нижняя одежда у них была или чудовищно грязна, или ее не было вовсе".

Известный исследователь Леонид Васильевич Милов пишет в своей книге "Великорусский пахарь": "Старательная крестьянская женка детей своих каждую неделю мыла раза по два и по три, белье каждую неделю на них переменяла, а подушки и перины часть проветривала на воздухе, выколачивала". Для всей семьи обязательна была еженедельная баня. Недаром в народе говорилось: "Баня парит, баня правит. Баня все поправит".

Реформатор Петр Великий поощрял строительство бань: за их постройку не взимались пошлины. "Эликсиры хорошо, а баня лучше", - говорил он.

Многие века баня в России была почти при каждом дворе. Известный французский писатель Теофиль Готье в своей книге "Путешествие по России" отмечал, что "под своей рубахой русский мужик чист телом".

В то же время в так называемой передовой и опрятной Европе даже коронованные особы не стеснялись своего пренебрежения мытьем. Королева Изабелла Кастильская (правившая в Испании во второй половине 15 века) признавалась, что за всю свою жизнь мылась всего два раза - при рождении и перед свадьбой.

Сохранились сведения, что жители Рейтлингена убеждали императора Фридриха III не приезжать к ним в гости. Император не послушался и чуть не утонул в грязи вместе с лошадью. Это было в 15 веке, а причиной сей неприятности стало то, что отходы и все помои жители выкидывали из окон прямо на головы прохожим, а улицы практически не убирались.

Вот описание русским историком жителей европейского города XVIII века: "Моются редко. В сущности, и мыться негде. Общественных бань нет и в помине. Великолепным инкубатором для блох являются высокие прически дам и кавалеров. Мыла они не знали, вследствие всего этого были изобретены духи, чтобы забивать неприятные запахи от тел и одежды".

Пока Россия регулярно мылась, "немытая" Европа изобретала все более сильные духи, о чем рассказывает знаменитая книга Патрика Зюскинда "Парфюмер". Дамы при дворе Людовика-Солнце (современника Петра Великого) непрерывно чесались. Изящные блохоловки и чесалки из слоновой кости сегодня можно увидеть во многих французских музеях.

В эдикте французского короля Людовика XIV говорилось, что при посещении двора следует не жалеть крепких духов, чтобы их аромат заглушал зловоние от тел и одежды.

Нет худа без добра, в Европе появились духи, которые уже сейчас служат не по прямому назначению - отгонять клопов и забивать неприятный запах.

В записках немецкого путешественника Айрамана, который пешком прошел от Кенигсберга до Нарвы и от Нарвы до Москвы, говорится: "О банях московитов или их привычках мыться я хочу вкратце вспомнить, потому что у нас неизвестно... В общем, ни в одной стране не найдешь, чтобы так ценили мытье, как в этой Москве. Женщины находят в этом высшее свое удовольствие".

Немецкий врач Цвирлейн в 1788 году писал в своей книге "Врач для любителей красоты или легкое средство сделаться пригожим и быть здоровому всем телом": "Кто чаще станет обмывать водой лицо, голову, шею и грудь, тот не будет иметь флюсу, опухоли, а также зубной и ушной боли, насморку и чахотки. В России совсем не знают сих болезней, потому что россияне с самого рождения начинают привыкать омываться водой". Надо заметить, что книги в то время могли позволить себе только богатые люди, что же творилось в среде бедняков, которых некому было научить мыться!

Русские бани стали распространяться во всем мире после войны 1812 года. Наполеоновская армия состояла из солдат разных стран, таким образом отогревавшиеся во время морозов в бане, они привезли обычай париться в свои страны. В 1812 году первая русская баня открывается в Берлине, позже в Париже, Берне и Праге.

В книге "Верные, удобные и дешевые средства, употребляемые во Франции для истребления клопов", вышедшей в Европе в 1829 году, говорится: "У клопов чрезвычайно тонкое обоняние, поэтому, во избежание укусов надо натираться духами. От запаха натертого тела духами бегут на некоторое время клопы, но скоро, побуждаемые голодом, превозмогают они отвращение свое к запахам и возвращаются сосать тело с большим еще ожесточением нежели прежде". Эта книга пользовалась большой популярностью в Европе, Россия же не сталкивалась с подобной проблемой, так как постоянно ходила в баню.

В конце XVIII века португальский врач Антонио Нуньес Риберо Саншес издал в Европе книгу "Уважительные сочинения о русских банях", где пишет: "Искреннее желание мое простирается только до показания превосходства Бань Российских перед бывшими издревле у греков и римлян и пред находящимися ныне во употреблении у турков, как для сохранения здоровья так и для излечения многих болезней".

Многие европейцы отмечали пристрастие русских париться в бане.

"Русский крестьянин, - отмечалось в энциклопедическом словаре "Большой Брокгауз", издававшемся в Амстердаме и Лейпциге, - благодаря своей излюбленной бане, значительно опередил своих европейских собратьев относительно заботливости о чистоте кожи".

В книге "Медико-топографические сведения о Санкт-Петербурге", изданной в начале XIX века во многих странах Европы, говорится: "Нет в мире народа, который бы так часто употреблял паровые бани, как русский. Привыкши с младенчества по крайней мере один раз в неделю быть в паровой бане, русский едва ли без нее может обойтись".

В роскошных Сандуновских банях, отмечает исследователь жизни Москвы Гиляровский, перебывала и грибоедовская, и пушкинская Москва, та, которая собиралась в салоне блистательной Зинаиды Волконской и в престижном Английском клубе. Ведя рассказ о банях, писатель приводит слова старого актера Ивана Григоровского: "И Пушкина видел... любил жарко париться".

Немецкий врач-гигиенист Макс Плотен обращает внимание на то, что русская баня стала распространяться и в Европе, особенно в Германии. "Но мы, немцы, - пишет он, - пользуясь этим целебным средством, никогда даже не упоминаем ее названия, редко вспоминаем, что этим шагом вперед в культурном развитии обязаны нашему восточному соседу".

В XIX веке Европа все же осознала необходимость регулярной гигиены. В 1889 году в Берлине было основано "Немецкое общество народных бань". Девиз общества был таким: "Каждому немцу - баня каждую неделю". Правда, к началу Первой мировой войны - на всю Германию было всего 224 бани. В отличие от Германии, в России уже в начале XVIII века, в одной Москве было 1500 бань на частных дворах и в городских усадьбах, а так же 70 общественных.

Вот таким долгим был путь Европы к осознанию необходимости личной гигиены. Огромную роль в прививании европейцам любви к чистоте сыграли именно русские. А сегодня культивируется миф о немытой, нецивилизованной России, которая и научила европейцев личной гигиене. Как мы видим, и этот миф опровергает история нашей страны.

Быт наших предков был идеально приспособлен к условиям, в которых они жили. Русская печь по праву занимала ключевое место. Что и немудрено – суровый климат с длинными и морозными зимами, ставил запасы топлива вровень с запасами продовольствия. И дровишки, так же, как и хлеб, давались ох, как нелегко.

Откуда пошёл обычай мыться в печи?

Только представьте себе, дерево (обычно берёза, она обладает отличной теплоёмкостью, почти в два раза больше, чем ель, уступая среди местных видов, пожалуй, только дубу) растёт минимум в километре, а то и в двух-трех. Это потому что вокруг русской деревни всё выкорчевано и перепахано. Надо добираться, понятное дело, не пешком, а на телеге. Дерево нужно свалить. Сейчас с помощью бензопилы это лёгкая задача, а раньше приходилось топором изрядно помахать. Потом сваленное дерево необходимо было разделить на части, чтобы погрузить. Затем доставленные к дому брёвна распилить на чурбаки, которые следовало наколоть и аккуратно сложить, по возможности прикрыв сверху от дождя. У двоих крепких работников на один воз уходил целый день.

На зиму, средней крестьянской семье требовалось не менее 10–15 возов дров. А если при этом топить знаменитую русскую баньку, то и все 25.

ВАЖНО! Обычай помогал заметно экономить ресурсы и таким образом, оказывал немалое влияние на многие аспекты жизни в деревне в старину.

Кто мылся в печи?

Понятно, что баня была роскошью, которую могли себе позволить только весьма крепкие хозяйства. Что касается остальных, то их очередной раз выручала чудо-печка, не требующая для помывки целой семьи никаких дополнительных дров. Просто используя то тепло, которое оставалось от приготовления пищи. В силу своей рациональности этот обычай был распространён по всей территории Руси, о чём существует немало свидетельств.

Как раньше мылись в русской печи

Всё начиналось ещё на стадии строительства. Печь строилась так, что в ней должен был свободно помещаться взрослый человек и одна-две шайки с водой. Ещё должно было остаться место, чтобы и веником помахать. Поэтому сердце русской избы выходило таким большим, что иной раз могло занимать едва ли не треть всего помещения. Чтобы представить себе как выглядела такая печь, можно посмотреть фото. Но это делало возможным спать на ней сверху, в тепле, когда вся изба потихоньку остывала. В холодное время года большой размер был существенным достоинством.

Топилась печь, разумеется, утром. Хозяйка вставала раньше всех, разжигала огонь и готовила еду. Грели чугуны с водой. Когда угли прогорали, оставшуюся золу выметали наружу. Уже подстывшую печь мыли. Причём необходимости мыть свод не было, из-за высокой температуры, когда горели дрова, вся сажа отваливалась сама, практически без следа. Так называемый под выстилали соломой для пущего комфорта. В шайки, обязательно деревянные, чтобы не обжечься, наливали воду и заранее приготовленные отвары лечебных трав.

СПРАВКА. Некоторые травы, которые на Руси использовались для приготовления банных отваров.

Сначала мылись те, кто любил погорячее. Понятно, что по температуре русская печь могла дать фору любой парилке. Поэтому следовало соблюдать осторожность. Ну а по мере остывания и все остальные. Самых маленьких мыли в конце, когда жар спадал, сажая их на деревянную лопату, и подавая внутрь к ожидавшей там матери. Если жара начинало не хватать, зёв печи закрывали снаружи заслонкой. В этом случае все процедуры приходилось делать на ощупь. Что, конечно, требовало некой сноровки. Если нужно было мыть хворого или немощного, то его так же, как и ребёнка подавали внутрь, только не на лопате, а положив на широкую доску. Она должна была быть непременно липовой. Поскольку и дух от липы приятный и нет смолы как от ели или сосны.

Вместо современных шампуней и гелей использовали золу или куриное яйцо. А часто, и вовсе ничем не пользовались. Горячая вода, да ещё с духмяным взваром из всевозможных трав, прекрасно всё отмывала, не иссушая кожу, а оставляя её мягкой и шелковистой.

Ещё один интересный обычай связан с помывкой в русской печи. Дело в том, что в баню можно было ходить только замужним женщинам. Пращуры искренне верили в «банника» - эдакого варианта домового, которого красным девицам и вдовам следовало всерьёз опасаться. Здесь, возможно, тоже есть своё рациональное зерно. Девицу до свадьбы нужно было дорастить в чистоте и непорочности, а баня обычно стоит в отдалении, и уединении, мало ли что. Уж пусть лучше в печи париться, всё спокойнее.

Любопытно, что вода, которую, довольно обильно, лили на себя парильщики, утилизировалась практически без внешнего вмешательства. Большая её часть, проходя сквозь солому и, положенные вплотную без раствора кирпичи и слой песка просто стекала в подпол или прямо на земляной пол.

Кроме мытья, печь стояла и на страже здоровья. Представьте себе ситуацию. Ноябрь. Дождь. Ветер. Очень зябко на улице. К вечеру в избу вваливается уставший, промокший и продрогший работник. Беда! Завтра же с жаром свалится! Но опытная хозяйка заставляет его скинуть всю мокрую одёжку и - греться в печь, с утра ещё натопленную, не теряя ни минуты. А уж потом, распаренного и красного, переодевшегося в сухое и чистое, сажает за стол. Наутро человек бодр и вёсел, ни о какой простуде и речи нет.

Вот такое чудо-РУССКАЯ печь, создал коллективный гений наших пращуров, и которым и по сию пору кое-где пользуются.

Русская печка - мечта любого кулинара. Те кто пробовал еду приготовленную в русской печи, знают о чем идёт речь. Даже обычная картошка, почищенная или в кожуре (в "мундирах"), приготовленная в чугунном горшке в русской печи - верх наслаждения, не говоря уже о супах и кашах и мясных блюдах.

В моём далеком детстве я жил в деревянном доме, в котором наша семья после войны поселилась после войны. И там была русская печь. Правильная, Огромная, с большим чёрным зевом и лежанкой, где я обожал спать, и не только потому что там было тепло и уютно, а еще и потому что наверное для любого поднебесная ребёнка высота печки была намного предпочтительнее стандартной пружинистой винтажной кровати с медными шишечками, приземлённо стоящей на дощатом полу.

Кроме того печка не скрипела, не меняла форму как кровать или диван и вообще была монолитной глыбой с лицевой стороны покрытой дефецитным в ту пору, кафелем, а сверху - глиной и побелкой. К сожалению я не знаю всех тонкостей мастерства печников тех времён, видимо хранивших тайны тысячелетней постройки печей, но даже когда печь топилась, наверху было просто тепло. По крайней мере обжечься при прикосновении было нереально.

А не так давно, я в достаточных подробностях, узнал что в русских печах до революции еще и мылись. т.е. фактически печь выполняла несколько функций из которых обогрев и приготовление пищи были безусловно главными, но лечебно-гигиенические процедуры были тоже важным дополнением в той роли, которую русская печка играла в жизни на Руси.

Крестьянский быт. XIX в. Мытье в печке. Гравюра А.И. Зубчанинова по рисунку П. Е. Коверзнева. Начало 1880-х гг.

Бани на Руси существовали с незапамятных времён. И разумеется, русский народ использовал их по прямому назначению, но не забывал и про печь. Тем более, что строительство собственной бани как таковая для многих считалось непозволительной роскошью. Ну а даже у кого она была, всё равно часто использовали печь еще и для того чтобы "пропарить косточки".

В печах как правило также мыли детей, младенцев, больных и стариков. Не выходя, как говорится - из избы. Кроме того, в печах предпочитали мыться молодые девицы, опасавшиеся "банной нечисти". По русским суевериям в бане водилась всякая нечисть, начиная от "банника" до кикимор живущих в сырости под полом. А рассказы о том что творил банник с молодыми девками в банях - в то время заменяли сразу эротику, порнографию и фильмы ужасов. Так что говорить наверное не нужно, почему в избе рядом с иконами, пугливым девкам мыться было как-то спокойнее:)

Стандартная русская печь свободно вмещала в себя двух взрослых человек. Так что, вопреки нынешним представлениям, там было где развернуться. После протопки, когда печь немного остывала, внутри её устилали ржаной соломой, кидали домотканный половик и всё... Готова и баня и сауна и медицинский центр прямо посреди дома.

Вот как описывал эту процедуру знаменитый русский этнограф, князь Вячеслав Николаевич Тенишев в 1899-м году.

Из вологодских земель подробное описание относится к Мольскому приходу Тотемского у.: "Бани у нас очень редко встречаются, несмотря на достаток леса; есть деревни совсем без бань, а моются у нас в печах, которые очень просторны и мыться можно одному свободно сидя.

Причем подстилают под себя солому; свободно раздевшись в присутствии всей семьи, залезает один человек в печку с чугуном теплой воды. Ему подают веник и заслонку закрывают.
Несмотря на видимое неудобство, крестья-нин, выпарившись до "ломоты костей" и хорошо промывши голову "ще-локом", потом окатывается водой на сарае.
Приготовлений нужно совсем немного; только с утра поставить в печь чугун с водой.

Особенности традиции мытья в печи ярко представлены в рассказе Н. преображенского, в котором описываются события, произошедшие с автором в декабре 1859 — начале января 1860 года в с. Никольском Кадниковского уезда Вологодской губернии.

Считаю нужным привести его полностью: "Как бы то ни было, на третий день накануне праздника Рождества, я достиг тихого пристанища — дома моего дяди, который, т. е. не юм, а дядя, имел, по выражению обывателей, бороду с добрый хвостанец, : веник, которым уже выпарились в бане.

Всему русскому миру известно, как хорошо после длинной холодной дороги выпариться в жаркой бане Также всему русскому миру известно, что накануне воскресенья и великих праздников весь чисто русский мир имеет древний, свято чтимый и почтенный обычай — париться и менять белье. Дело для меня было подходящее... Но на самом пороге к наслаждению, т.е. к бане, я встретил совершенно непредвиденные препятствия.

Дядя собирался париться. Я лежал на палатях и ждал приглашения в 5аню. Но вместо этого я заметил, что работница принесла в избу соломы, завалила ее в печку, за ней туда же впихнула шайку с теплой водой, в которой был обмочен веник.

Немного погодя среди избы дядя мой явился в натуре, разгладил бороду и, ни слова не говоря, марш за соломой, шайкой и веником в печку Изба была без всяких перегородок, поэтому каждый лог видеть со всех пунктов все, что делается в ней.

Работница закрыла печку заслонкою. Я думал, что дядя думает приготовить из себя жаркое.

Не тут-то было. Немедленно в этой печке, где варят щи, кашу, пекут хлеб, пироги и прочие сдобные вещи и куда залез мой возлюбленнейший родич, раздалось сильное шлепание, охание, кряхтение, одногласные восклицания и целые одобрительные слова в роде: "важно!., славно!., вот так!., вот гак!., а-а-а. Вот еще, еще!... Ух как важно!". Это мой дядя хвостал себя, что было сил во все места, какие бывают у пономарей.

Два-три раза булькнула вода; раздался глухой вопль: "откройте!". Работница открыла печку и оттуда вылез головой вперед и весь красный, как рак, дядя.

Он снова сунул голову с бородой в печку, достал оттуда шайку с веником и наподобие Адама в невинном состоянии прошел по всей избе и отправился в подполье обливать себя холодной водой.

Предложили и мне слазить в печку.

Но я как бурсак, привыкший к хорошей бане, и как философ, следовательно человек с полным сознанием собственного достоинства, счел унизительным лезть в печку париться,

да кроме того стыдился предстать пред очи Никольских дам в том исклю-чительном положении, в каком бесцеремонно являлся мой дядя, давно привыкший к подобного рода операциям и поэтому смотрящий на дело совершенно равнодушно.

Я спросил о бане. Оказалось, что бани во всем селе не было, нет и по всей вероятности не будет; что была баня в Родионихе, да и та лет 15 назад сгорела; что там все парятся там же и так же, как мой дядя, что наконец в другой деревне есть баня. Не мало я подивился такой невзыскательнос-ти...

Отправился в деревню.

Там действительно нашлась протопленная баня. Это был четырехугольный сруб с отверстием для влезания в него, которое носило почетное название двери, и с отверстием для выхода дыма, ему же имя — труба.

Когда баня протоплена и когда в нее налезет народу, как сельдей в бочку, она представляет внутри ящик, наглухо закупорен-ный, в одной половине которого возвышается полок, где парятся, устлан-ный соломою, и печка, складенная из камней, а не из кирпича.

У дверей помещается корыто с холодной водою: горячая вода не употребляется, исключение делается щелоку, которым матери детям и жены мужьям моют головы.

Раздеваться необходимо было под открытым небом на соломе.

Несмотря на это маленькое неудобство, я таки попал в баню, предвари-тельно согнувшись в три погибели, чтобы наметить в то отверстие, кото-рое называют дверью. В бане, ни в какое время дня не могущей похва-литься достаточным количеством света, теперь царит непроницаемый по-лумрак. Кругом меня раздавалось шлепанье мокрых веников, ударявшихся в живые тела.

Пример увлек и меня.

Ощупью добравшись до верхнеп этажа полка, где температура была самая высокая, я уже принялся выде лывать веником в воздухе и по спине всяческие фигуры, как толстый пу зажженной лучины осветил баню и сквозь облака густого горячего пар мне представилась картина, какой я никак не ожидал встретить: во все местах, в различных положениях парились и мылись, парили и мыли дру друга люди обоих полов, и в буквальном смысле всех возможных возрастов и все это делалось очень спокойно и хладнокровно, как будто в бане были одни мужчины или женщины...

Не выпарившись, не вымывшись, я стремглав бросился из бани, наскоро оделся, наслаждаясь в то время тем, как купались в снегу выскакивающие из бани, и отправился париться в печку, по примеру дяди, в чем не раскаялся, ибо в печке пар легкий, вольный.

На рассказ мой о приключениях в бане, дядя очень резонно и внуш тельно заметил:

— Ты, брат, хоть и учен, а глуп немножко: парился бы да мылся, сколь душеньке угодно — здесь всегда так делают.

Действительно, дядя не шутил. В деревнях, где существуют бани, большей частью парятся в печках, потому — с баней много хлопот.
Когда ж баню, то обыкновенно собирают всю деревню и идут в нее если, то множество без всякого разбору и различий полов.

Избражение на заставке: Баня для детей в русской печи зимой. Раскрашенная фотолитография. Шерер и Набгольц. Москва. XIX век.

Вопреки бытующим представлениям о широком распространении бань на Руси, бани имелись далеко не у всех крестьян, не во все периоды русской истории, не во всех регионах и не только в привычном для нас «хрестоматийном» банно-срубном виде.
Территориально распространение клетских рубленых бань по Руси было связано с ареалами исторической миграции определенных суб-этносов – носителей банной культуры, таких как словене – новгородцы, псковичи, двинские и днепровские кривичи, ростово – суздальцы [Желтов А.А., 2001]. Баня на Руси первоначально пошла из Новгородчины и Пскова, Смоленска, Северной Белорусси и Карелии. В некоторых губерниях строительство бань не было распространенным. Например, если раскопками подтверждено существование бань в Новгороде уже в XI веке, то в Москве самая ранняя и единственная обнаруженная во время раскопок баня относится к XV веку [Бобров А.Г., 2004]. В Ярославской губернии бани строились только в деревнях вдоль Волги, точно также как и в Тверской губернии. Не везде встречались бани в Московской, Владимирской и Смоленской губерниях [Тенишев В.Н.,2009]. В такие регионы русская баня приходила постепенно. Вначале строилась одна баня или две бани на всю деревню, и лишь к концу XIX – началу XX века баня могла встречаться примерно в половине дворов. Даже если бани и были в деревне, мылись в них далеко не все: например в деревне Моховатке Воронежской губернии в двух деревнеских банях постоянно мылись обитатели 36 дворов, а крестьяне из остальных 34-х дворов «в бане вовсе не моются ». В соседнем селе, где была баня-землянка «…большинство же жителей села в бане не моются вовсе, или попадают в баню в несколько лет раз, будучи в Воронеже» [Шингарев А.И., 1907]. В качестве бань использовались овины и шиши .

Банная процедура в русской печке была достаточно широко распространена на Руси, ведь строительство собственной бани для большинства хронически небогатого крестьянского населения Российской империи было непозволительной роскошью. Уменьшилось количество бань после введения банных налогов и повышения цен на дрова, кубическая сажень которых в петровское время в Ингерманландской (позднее Санкт-Петербургской) губернии стоила столько же, сколько и сама баня. Печь же в избе все равно топили и зимой и летом, используя не только дрова, но и сено с соломой, тростник , хворост и кизяк. Крестьяне предпочитали мытье в печи, так как процедура была значительно проще, чем протопка бани. Вепсы в старину спали в печах в жаркую погоду. А в холод при отсутствии в семье бани в печи рожали женщины [Шабаев Ю.П., Мальцев Г.И., 2004]. Мытье в печи было во многих случаях привлекательнее, чем растопка бани, так как зачастую бани строились из рук вон плохо, без надлежащей теплоизоляции. Согреться в таких банях было весьма затруднительно. Например, в начале XX века фельдшер, писавший отчет об эпидемии скарлатины в Тотемском уезде Вологодской губернии так описывал преимущество мытья в печах: «Баня есть почти у каждого домохозяина. Но что это за бани? Из тонких бревнышек выстроена хибарка, покрыта жердями и соломой. Внутри сделан очаг из глины. На железных прутьях над очагом наложены камни. Они накаляются и дают тепло для моющихся. Не знаю, чем такая баня лучше большой печи!» [Лукачев П., 1907].

Мытье в русских печах встречалось в России вплоть до 1950 – 60-х годов. Любимая тёща автора книги рассказывала, что в детстве, в середине 1950-х годов, будучи в гостях на летних каникулах, она мылась в русской печи в деревне Котельничи Кировской области. По ее отзыву, в печи было очень чисто: после протопки все внутри тщательно убиралось и мылось, потом застилалось соломой. Для мытья внутрь ставили два чугунка – с мыльной водой и с чистой. Выходили из печи на постеленное на полу сено.

Баварский художник-баталист Петер Хесс (1792 – 1871), путешествовавший по России в 1839 году, писал: «В печи женщины моются, а мужчины, когда хотят почувствовать себя счастливыми, залезают в нее, чтобы оказаться в парной бане в собственном смысле этого слова» [Хесс Э., 2007]. Вот как описана процедура парения в русской печи в деревне Череповецкого уезда в 1898 – 1900 гг. в «Материалах этнографического бюро князя В.Н. Тенишева»: «Моются большинство крестьян в печах; для мытья накладут в печь соломы, возьмут с собой веник, воды и свечку или лампу и в печку, парятся и моются по одному человеку, а чтобы жарче было, печь снаружи закрывается заслонкой. Затем прямо из печки выходят в сени или на крыльцо и окачиваются холодной водой. В печах моют и маленьких детей. Бывают такие случаи, что в печах запариваются до такой степени, что из печи вытаскивают человека еле живого» [Тенишев В.Н., 2009]. При необходимости голову в печи защищали от перегрева глиняным горшком или венком из березовых веток. В еще одном свидетельстве о мытье в печах в Тотемском уезде Вологодской губернии говорилось следующее: «Бани у нас очень редко встречаются, несмотря на достаток леса; есть деревни совсем без бань, а моются у нас в печах, которые очень просторны и мыться можно одному свободно сидя. Причем подстилают под себя солому; свободно раздевшись в присутствии всей семьи, залезает один человек в печку с чугуном теплой воды. Ему подают веник и заслонку закрывают. Несмотря на видимое неудобство, крестьянин, выпарившись до «ломоты костей» и хорошо промывши голову «щелоком», потом окатывается водой на сарае. Приготовлений нужно совсем немного; только с утра поставить в печь чугун с водой» [Тенишев В.Н.,2009].

Ограниченность внутреннего пространства печи, отсутствие вентиляции при закрытой заслонке, потребление кислорода свечой или керосиновой лампой приводили к смертельным исходам при неосторожном мытье в печи. Только в 1910 году только в одной Саратовской губернии при мытье в печах погибли 792 человека . Не только "печные бани", но и сами бани в русском общественном сознании напрямую связаны со смертью .

Впрочем, по наблюдениям врача того времени, печной угар для русских крестьян был повседневной обыденностью: «От времени до времени угорают хозяева почти во всех избах, но в иных избах, где печь плохо устроена и происходит недостаточное сгорание и проникновение продуктов такого сгорания в избу, или приток свежего воздуха через сырые стены, особенно кирпичные, затруднён, является недостаток кислорода для полного окисления горючего материала, и угар становится частым явлением; угорают несколько раз в неделю, чуть не каждый день» [Шингарев А.И., 1907].

Стариков для мытья подавали в печь на широком тесе (доске). Обычно просторное горнило позволяло мыться в русской печи даже вдвоем. Печные банные процедуры были разнообразны по вариантам: хозяева, которые берегли избу от избыточной влажности, в печи только парились, а мыться выбегали во двор или на поветь (нежилая пристройка в северных избах). Если же в печи нужно было мыться, то внутрь ставили деревянное корыто для сбора стекающей воды.
В холодное время года при отсутствии в крестьянской усадьбе бани в печи рожали женщины [Шабаев Ю.П., Мальцев Г.И., 2004]. На Руси в банях традиционно рожали детей и после парили в бане же или в печи рожениц с новорожденными детьми:«Когда настает время родов, женщина уходит с повитухой в баню, если есть, или на двор в летнее время, и там происходит процесс родов. После родов сейчас же роженицу бабка сажает в печку с ребенком и там их парит. Бывают случаи, что роженицу бабки так запаривают, что вытаскивали еле живую из печки» [Цит. по: Колегова Р.В., 2007]. При этих печных банных процедурах мать забиралась в печь сама, а ребенка ей подавали на деревянной лопате. У староверов мытье в печи считается грехом: Большой Потребник содержит исповедальный вопрос: «Не мылся ли в пещи?»

Русская печка - мечта любого кулинара. Те кто пробовал еду приготовленную в русской печи, знают о чем идёт речь. Даже обычная картошка, почищенная или в кожуре (в "мундирах"), приготовленная в чугунном горшке в русской печи - верх наслаждения, не говоря уже о супах и кашах и мясных блюдах.

Дацук Кирилл - Бабушкина печь 2008 г.

В моём далеком детстве я жил в деревянном доме, в котором наша семья после войны поселилась после войны. И там была русская печь. Правильная, Огромная, с большим чёрным зевом и лежанкой, где я обожал спать, и не только потому что там было тепло и уютно, а еще и потому что наверное для любого поднебесная ребёнка высота печки была намного предпочтительнее стандартной пружинистой винтажной кровати с медными шишечками, приземлённо стоящей на дощатом полу.

Кроме того печка не скрипела, не меняла форму как кровать или диван и вообще была монолитной глыбой с лицевой стороны покрытой дефецитным в ту пору, кафелем, а сверху - глиной и побелкой. К сожалению я не знаю всех тонкостей мастерства печников тех времён, видимо хранивших тайны тысячелетней постройки печей, но даже когда печь топилась, наверху было просто тепло. По крайней мере обжечься при прикосновении было нереально.

А не так давно, я в достаточных подробностях, узнал что в русских печах до революции еще и мылись. т.е. фактически печь выполняла несколько функций из которых обогрев и приготовление пищи были безусловно главными, но лечебно-гигиенические процедуры были тоже важным дополнением в той роли, которую русская печка играла в жизни на Руси.

Крестьянский быт. XIX в. Мытье в печке. Гравюра А.И. Зубчанинова по рисунку П. Е. Коверзнева. Начало 1880-х гг.

Бани на Руси существовали с незапамятных времён. И разумеется, русский народ использовал их по прямому назначению, но не забывал и про печь. Тем более, что строительство собственной бани как таковая для многих считалось непозволительной роскошью. Ну а даже у кого она была, всё равно часто использовали печь еще и для того чтобы "пропарить косточки".

В печах как правило также мыли детей, младенцев, больных и стариков. Не выходя, как говорится - из избы. Кроме того, в печах предпочитали мыться молодые девицы, опасавшиеся "банной нечисти". По русским суевериям в бане водилась всякая нечисть, начиная от "банника" до кикимор живущих в сырости под полом. А рассказы о том что творил банник с молодыми девками в банях - в то время заменяли сразу эротику, порнографию и фильмы ужасов. Так что говорить наверное не нужно, почему в избе рядом с иконами, пугливым девкам мыться было как-то спокойнее:)

Стандартная русская печь свободно вмещала в себя двух взрослых человек. Так что, вопреки нынешним представлениям, там было где развернуться. После протопки, когда печь немного остывала, внутри её устилали ржаной соломой, кидали домотканный половик и всё... Готова и баня и сауна и медицинский центр прямо посреди дома.

Вот как описывал эту процедуру знаменитый русский этнограф, князь Вячеслав Николаевич Тенишев в 1899-м году.

Дядя собирался париться. Я лежал на палатях и ждал приглашения в 5аню. Но вместо этого я заметил, что работница принесла в избу соломы, завалила ее в печку, за ней туда же впихнула шайку с теплой водой, в которой был обмочен веник.

Немного погодя среди избы дядя мой явился в натуре, разгладил бороду и, ни слова не говоря, марш за соломой, шайкой и веником в печку

Работница закрыла печку заслонкою. Я думал, что дядя думает приготовить из себя жаркое.

Не тут-то было. Немедленно в этой печке, где варят щи, кашу, пекут хлеб, пироги и прочие сдобные вещи и куда залез мой возлюбленнейший родич, раздалось сильное шлепание, охание, кряхтение, одногласные восклицания и целые одобрительные слова в роде: "важно!., славно!., вот так!., вот гак!., а-а-а. Вот еще, еще!... Ух как важно!". Это мой дядя хвостал себя, что было сил во все места, какие бывают у пономарей.

Два-три раза булькнула вода; раздался глухой вопль: "откройте!". Работница открыла печку и оттуда вылез головой вперед и весь красный, как рак, дядя.

Он снова сунул голову с бородой в печку, достал оттуда шайку с веником и наподобие Адама в невинном состоянии прошел по всей избе и отправился в подполье обливать себя холодной водой.

Предложили и мне слазить в печку.

Но я как бурсак, привыкший к хорошей бане, и как философ, следовательно человек с полным сознанием собственного достоинства, счел унизительным лезть в печку париться,

да кроме того стыдился предстать пред очи Никольских дам в том исклю-чительном положении, в каком бесцеремонно являлся мой дядя, давно привыкший к подобного рода операциям и поэтому смотрящий на дело совершенно равнодушно.

Я спросил о бане. Оказалось, что бани во всем селе не было, нет и по всей вероятности не будет; что была баня в Родионихе, да и та лет 15 назад сгорела; что там все парятся там же и так же, как мой дядя, что наконец в другой деревне есть баня. Не мало я подивился такой невзыскательнос-ти...

Отправился в деревню.

Там действительно нашлась протопленная баня. Это был четырехугольный сруб с отверстием для влезания в него, которое носило почетное название двери, и с отверстием для выхода дыма, ему же имя — труба.

Когда баня протоплена и когда в нее налезет народу, как сельдей в бочку, она представляет внутри ящик, наглухо закупорен-ный, в одной половине которого возвышается полок, где парятся, устлан-ный соломою, и печка, складенная из камней, а не из кирпича.

У дверей помещается корыто с холодной водою: горячая вода не употребляется, исключение делается щелоку, которым матери детям и жены мужьям моют головы.

Раздеваться необходимо было под открытым небом на соломе.

Несмотря на это маленькое неудобство, я таки попал в баню, предвари-тельно согнувшись в три погибели, чтобы наметить в то отверстие, кото-рое называют дверью. В бане, ни в какое время дня не могущей похва-литься достаточным количеством света, теперь царит непроницаемый по-лумрак. Кругом меня раздавалось шлепанье мокрых веников, ударявшихся в живые тела.

Пример увлек и меня.

Ощупью добравшись до верхнеп этажа полка, где температура была самая высокая, я уже принялся выде лывать веником в воздухе и по спине всяческие фигуры, как толстый пу зажженной лучины осветил баню и сквозь облака густого горячего пар мне представилась картина, какой я никак не ожидал встретить: во все местах, в различных положениях парились и мылись, парили и мыли дру друга люди обоих полов, и в буквальном смысле всех возможных возрастов и все это делалось очень спокойно и хладнокровно, как будто в бане были одни мужчины или женщины...

Не выпарившись, не вымывшись, я стремглав бросился из бани, наскоро оделся, наслаждаясь в то время тем, как купались в снегу выскакивающие из бани, и отправился париться в печку, по примеру дяди, в чем не раскаялся, ибо в печке пар легкий, вольный.

На рассказ мой о приключениях в бане, дядя очень резонно и внуш тельно заметил:

— Ты, брат, хоть и учен, а глуп немножко: парился бы да мылся, сколь душеньке угодно — здесь всегда так делают.

Действительно, дядя не шутил. В деревнях, где существуют бани, большей частью парятся в печках, потому — с баней много хлопот.
Когда ж баню, то обыкновенно собирают всю деревню и идут в нее если, то множество без всякого разбору и различий полов.